Философский дневник

Толстой Лев Николаевич

16) Евреи более дома в нашем мире, потому что живут в мире

талмудистско-павловском, христиане же — в непоследовательном, внутренно противуречивом мировоззрении ветхозаветно-христиан-

ско-павловском. Их мировоззрение цельно, наше противоречиво.

17) Глядел на портреты знакомых писателей 1856 года, всех умер-

ших, живо представил себе, что это все тот один Он, который во

мне, который проявлялся различно во всех их, который проявляется

теперь во всех

людях, встречающихся мне, и в Великанове, и в Shaw.

Ах, если бы всегда не только помнить, но чувствовать это!

18) По мере остарения все менее и менее чувствуешь реаль-

ность людей. В детстве все люди, которых я знал, были, каза-

лось, неизменны, такие, какие были, но по мере движения жизни

они все более и более изменяющиеся духовные проявления. И

теперь для меня маленькая Таничка есть уже не определенное

существо, а изменяющаяся форма проявления духа.

19) Все думал о том, что время есть, как говорит Амиель, вра-

щение передо мной сферы. Но я-то где? И вдруг мне ясно стало, что я вращаюсь вместе со сферой (бесконечной) и вместе с тем

стою над ней (или в ней), созерцая ее. И мне вдруг пришла уди-

вительная мысль по своей простоте и по тому, что она никогда не

приходила мне, — именно, что если есть движение (а мы все со-

знаем движение жизни), то движение может быть только относи-

тельно чего-нибудь неподвижного. И это неподвижное духовное

и есть то я, которое созерцает движущуюся жизнь.

Как удивительно ясно и просто — не доказательство, а уясне-

ние той бессмертной духовности, которая составляет сущностью

287

человека, да и всякого существа. Жизнь трепещет в каждом су-

ществе именно от того, что каждое существо движется вместе со

всеми и вместе с тем неподвижно, как сознание.

2 февр. 1907. Я. П.

Записать есть кое-что, но сел за дневник затем, чтобы запи-

сать показавшееся мне очень важным то, что я, гуляя утром, ду-

мал. Именно:

1) Был анархист-экспроприатор и на деревне говорил с му-

жиками о том, что не надо работать на господ и отобрать то, что

они (господа) считают своим. Хотелось бы спросить у него и его

учителей: а на богатого мужика, у которого 10 лошадей ходят в

извоз или работается кирпич и т. п., можно или нельзя работать?

Если можно еще, то где надо остановиться? И если установим, на каких нельзя работать, то как мы установим, утвердим это?

Установим законы, приводимые в действие насилием? Но ведь

тогда опять будут злоупотребления властью. —

И это рассуждение мне вдруг

с совершенной ясностью (никог-

да прежде не испытанной мною) показало ужасное заблуждение

устройства человеческой жизни. Всякое устройство основывает-

ся на насилии и поддерживается насилием. Ведь совершенно ясно, что ни на какое устройство жизни все люди никогда не будут со-

гласны, так что заставить их исполнять установленное устройство

можно только насилием, т. е. правом насилия, данным некоторым

людям. Устройство общества, основанное на насилии, имеет це-

лью препятствовать насилию людей друг над другом. А между тем, как и рассуждение, так и опыт и вся история показывают нам, что

право насилия, данное некоторым, не могло помешать и не мешает

людям отступать от установленного устройства и совершать наси-

лия друг над другом. И выходит, что установленное насилием уст-

ройство только увеличивает теми, кто пользуется насилием, коли-

чество людей, насилующих друг друга.

Казалось, должно бы быть ясно, что если общение животных

руководимо одними телесными чувствами, — что мы называем ин-

стинктом, то общение людей, имеющих, кроме телесных чувств —

инстинкта, — еще свойства разума, не может быть руководимо и

инстинктом и разумом, а должно быть руководимо вполне или тем

или другим. Вот эти-то два начала, руководящие жизнью людей, и

производят то заблуждение насильнического устройства, от кото-

рого страдают люди. Всякое устройство, основанное на насилии, есть неправильное смешение двух несовместимых начал: чувствен-

288

ных, инстинктивных стремлений и разума, между которыми все-

гда было и не может не быть противоречия. В первобытных обще-

ствах, при низкой степени развития разума, когда люди руководят-

ся одним инстинктом, противоречие это незаметно; но чем дольше

живут общества, чем больше получает значения разум, тем проти-

воречие это становится очевиднее и невыносимее. В настоящее вре-

мя в христианском мире оно дошло до последней степени.

Нынче 13 февр. 1907. Я. П.

Записать надо многое:

1) Для того, чтобы ясно понять нереальность пространства

(телесности) и времени (движения), что и то, и другое есть толь-

ко ограниченность нашего мышления, надо подумать о том, что

как мое тело в пространстве, так и мое движение во времени оди-