Философский дневник

Толстой Лев Николаевич

раскрытие моего духовного неподвижного существа. Что же такое

часы? Написано так: «Я сделал себе тот же самый обман движе-

ния, под которым я нахожусь». Это не то. Не умею ответить.

7) Для того, чтобы не делать ближнему своему дурного —

любить его, нужно приучать себя не говорить ни ему, ни о нем

дурного; а для того, чтобы приучить себя к этому, надо приучить

себя не думать о нем дурного. Это можно. И тогда только можно

не делать дурного

человеку — любить его.

8) Со мной бывает, что, когда я люблю кого-нибудь — так это

было недавно с мальчиком Колей, — я не то что вижу, а чувствую

его улыбку и чувствую себя им. Это особенно часто бывает, ког-

да жалеешь. Это подтверждает то, что Бог один в нас во всех, и

он есть любовь.

297

9) Память не есть ли сознание (прозрение духа) прошедшего, а разум — сознание (прозрение духа) будущего.

10) Вся разница между человеком и животным та, что чело-

век знает, что он умрет, а животное не знает. Разница огромная.

11) Благотворительница довольна собой, что она сжалилась и

дала бедной. А бедная только о том думает и тем довольна и хва-

лится, что она хорошо умеет выпрашивать. «От меня не отвер-

тится».

12) Есть память своя личная, что я сам пережил; есть память

рода — что пережили предки и что во мне выражается характе-

ром; есть память всемирная, божия — нравственная память того, что я знаю от Начала, от которого изшел.

Сейчас написал письма Попову, Черткову, Сапожнику — и

все очистил, даже отографы.

13) Думаю о том, как распределить мысли для нравственно-

го учения детского, и вижу, что в духовной области нет первого, второго, третьего, нет более или менее важного. Все одинаково

важно, и все — первое. (Евангельские работники, нанятые в раз-

ные часы дня).

14) Особенно живо чувствую (чувствовал) радость, спокойствие, блаженство состояния любви ко всем. Только в таком состоянии

все хорошо и в жизни и в смерти. Хоть редко, но испытываю это.

15) Насмешка, особенно умная, представляет насмехающе-

гося выше того, над чем он смеется; а большей частью (всегда

даже) насмешка есть верный признак непонимания человеком

того предмета, над которым он смеется.

16) Мы думаем, говорим даже: отчего Бог не сказал нам сло-

вами, чего он от нас хочет? Но мы забываем то, что только наша

слабость говорит неточными, недостаточными, односторонними

словами. А что у Бога есть другой язык, другое средство переда-

чи своей воли. Средство это — вся жизнь внешнего мира и то, что вложено в нашу душу.

17) Жизнь раскрывается. Ну, а ты-то

что же при этом? Мо-

жешь или не можешь содействовать этому раскрытию?

Можешь тем, чтобы соблюдать свою неподвижность — не дви-

гаться вместе с тем, что закрывает тебя. Двигаясь, ты остаешься

неподвижен. Удерживая свою неподвижность, ты двигаешься.

18) Для того, чтобы простить, надо забыть, желать забыть то, за что прощаешь, и начинать отношения сначала.

19) Только теперь начинаю жить настоящей жизнью. Только

теперь начинаю бояться одного судьи и руководиться Его судом.

298

20) Читал письмо Веригина и подумал об ужасном вреде осуж-

дения. Да, лучше 100 раз ошибиться, считая дурного за хороше-

го, чем один раз разлюбить одного.

9 апреля 1907. Я. П.

Запишу одно, что сейчас думал:

1) Моисей не увидал обетованной земли, в которую вел на-

род. Я очень люблю эту аллегорию. Мы часто жалеем, что не

видим плодов своих трудов, но то, чтобы не видеть, делать без

ожидания награды, есть необходимое, существеннейшее условие

всякого истинно доброго дела.

Нынче, 30 апр. 1907. Я. П.

Записать:

1) Время — это одна из форм проявления истинной жизни, та

форма, в которой нам, людям, доступна эта жизнь.

2) Живут истинной жизнью более всего дети, вступая в жизнь

и не зная еще времени. Они всегда хотят, чтобы ничто не переме-

нялось. Чем дальше они живут, тем больше подчиняются иллю-

зии времени. К старости иллюзия эта все слабеет — время ка-

жется быстрее, и наконец старики все больше и больше вступа-

ют в жизнь безвременную. Так что наиболее живут настоящей

жизнью дети и старики. Люди же, живущие половой жизнью, больше готовят матерьял жизни истинной, чем сами живут ею.

3) Осуждают эгоизм. Но эгоизм — основной закон жизни. Дело

только в том, что признать своим «ego»': свое сознание или свое

тело, или, вернее, свое духовное или телесное сознание.

4) Анархизм с допущением насилия — смешное недоразуме-

ние. Анархизм есть только один разумный — христианство, игно-

рирование каких бы то ни было внешних политических форм жиз-

ни и жизнь каждого для своего «я», но не телесного, а духовного.

5) Пространственное, матерьяльное «я» моего тела так же, как и временное «я», связано со Всем, со всем бесконечным про-