Фишер. По следу зверя. Настоящая история серийного убийцы
Шрифт:
Летом 1962-го Головкины вернулись в Москву. Жили то у одних родителей, то у других. Но примерно через год молодой семье дали отдельную квартиру в пятиэтажной «хрущевке» на Беломорской улице в районе Речного вокзала. (Точный адрес: Беломорская, 20 – этот дом несколько лет назад снесли по программе реновации.) Две комнаты, 44 квадратных метра.
Супруги тогда уже работали в НИИ «Гипроцветметобработка». Александр устроился инженером, а Лариса – экономистом.
После возвращения в Москву Сережу отдали в ясли.
Лариса Головкина:
«С первого дня начались осложнения. Сын
Я объясняю такие реакции сына грубым отношением к нему со стороны воспитателей. Например, когда я приходила его забирать, то воспитатели часто требовали убрать за Сергеем рвотные массы, которые, я думаю, лежали еще с обеда. Однако, когда Сергея перевели в детский сад, эти реакции прекратились».
Еще слова матери:
«Никаких жалоб от работников детсада не было. Наоборот, Сергея всегда хвалили, что он добрый, застенчивый, никогда не ругался, не дрался, был всегда спокойным. Действительно, Сергей рос таким».
И еще:
«Сережа предпочитал играть один, нежели со сверстниками. Он увлекался машинками, причем одной игрушечной машинкой играл до пяти лет, несмотря на наличие других игрушек. Дома часто сооружал из стульев поезд, приглашал меня в качестве “пассажира”. Домой для игры никогда детей не приглашал. Иногда его приходилось буквально выталкивать на улицу – даже в хорошую погоду, чтобы он поиграл в хоккей или в футбол. С отцом у Сергея никогда никаких общих игр не было».
После переезда Головкиных на Речной вокзал с ними несколько лет жила младшая сестра Ларисы Елена. И тетушка вспоминает о детских годах племянника Сережи плюс-минус то же:
«За эти годы никаких странностей я за ним не замечала, он был спокойный, тихий, послушный мальчик. Никакого беспокойства он нам не доставлял».
В уголовном деле допросы не меньше сотни человек, которые общались с Головкиным на разных этапах его жизни – в детстве, в студенчестве, уже со взрослым. И все как один, без единого исключения, характеризуют его примерно одними и теми же словами: незаметный, замкнутый, молчаливый. По словам Ларисы, так было всегда.
«Такая черта характера Сергея, как замкнутость, начала проявляться именно в детском садике. С годами она усиливалась, но никогда не вызывала у меня каких-либо опасений. Я сама по характеру не очень общительный человек, не могу и не умею знакомиться с людьми без разбора. Может быть, поэтому эта черта в характере Сергея не вызывала у меня никаких опасений. Я просто относила это на счет того, что все люди индивидуальны и каждый развивается по-разному. Ни в детском садике, ни в школе, ни в институте никто из педагогов или наших знакомых об этом не говорил и не указывал на эту черту характера Сергея. То есть замкнутость Сергея не выходила за пределы нормы».
А вот отец Сергея Александр Нилович вспоминал, как он в то время воспитывал своего маленького сына:
«Мы жили у Речного вокзала, а детский садик находился
В уголовном деле сохранилась детская медкарта Головкина. На первый взгляд все довольно стандартно. В три годика у него была корь, в четыре – свинка, в пять лет он подхватил левостороннюю пневмонию. А вот в шесть мальчику официально поставили довольно страшный диагноз: «воронкообразная грудь». Так называют сбой в развитии передних ребер и хрящевой ткани. Причем эта болезнь усугубляется, пока ребенок растет, – грудина западает все глубже и глубже. В будущем это чревато не только некрасивой осанкой, но и опасным давлением костей на сердце, легкие.
Как рассказывала Лариса, о проблеме с грудью было известно с первых месяцев жизни ребенка. Но, видимо, до поры до времени это не так бросалось в глаза. О причинах возникновения этого заболевания у детей ученые до сих пор спорят. Одним из факторов называют травмы ребер и внутренних органов, которые расположены в районе грудины. Могло ли это случиться во время настолько стремительных родов? Ответа на этот вопрос нет. Головкиным такие нюансы никто не объяснял.
«В шесть или семь лет по совету врачей Сереже был сделан ортопедический корсет для исправления грудной клетки, который он носил очень неохотно в течение года», – вспоминала Лариса Головкина.
Ситуацию это несколько исправило, развитие болезни замедлилось. Хотя сутулая спина сохранилась у Головкина на всю жизнь. Это особенно бросалось в глаза с учетом его гигантского роста – он вымахал до 191 сантиметра.
Одно из признаний матери Сергея Головкина, озвученное следователям:
«В нашей семье не очень принято ласкать детей – целовать, обнимать и так далее. Я сажала Сергея на колени, только когда он был еще маленьким, примерно до двух лет. Если я хотела приласкать Сергея, то я могла ласково погладить его по плечу».
И еще в дошкольный период у мальчика внезапно обнаружилась одна «стыдная» проблема.
«Когда Сергею было пять лет я заметила, что он занимается онанизмом: он прятал в трусиках ручку, когда находился в постели, – вспоминала Лариса Головкина, – в то же время оконченного акта онанизма в виде определенных движений и семяизвержения я сама лично никогда у Сергея не наблюдала. Я объясняла ему, что этого делать нельзя, что он может “заболеть”. И в то же время старалась не заострять на этой проблеме внимание. Позже, когда я замечала, что у него руки находятся в трусиках, просила положить руки поверх одеяла. На его нижнем белье я не замечала пятен от поллюций».