Флудий & кузьмич

Ильенков Андрей Юрьевич

– Да я это, я!
– раздражался в нетерпении участковый, – открывай быстрее!

– А я по глухоте старческой, грешным делом подумал, что кто чужой, - продолжал «издеваться» над капитаном егерь, убивая ради жизни (моего спасения) время.

– Так открывай же, твою мать, раз узнал! – почти кричал, не сдерживая гнев, капитан.

– Вот теперь точно узнаю – сразу бы отматюгался, как следует, а то скребётесь как мыши серые, - еще секунд двадцать отыграл егерь.

– Кузьмич, блин, я тебя оштрафую к едрене фени за препятствие следствию и оскорбление при исполнении! – взревел, как медведь, Прилипаев.

– Чего вдруг сразу штрафовать-то - у меня и так пенсия с гулькин клюв, разве

не видишь: ключи не могу найти, обожди малость - сейчас у Петьки спрошу: Петь, а Петь, Ау! ты, где есть-то?! – словно в лесу собирая грибы, позвал Ломакина Кузьмич, глядя как он, в десяти метрах от него помогает мне готовить к старту малютку. – Ну, долго вы, черти окаянные?! Василич уже рвёт и мечет, – шёпотом спросил он нас.

– Минут пять, - умоляюще как можно тише прошипел я в ответ, отчаянно тестируя бортовой компьютер.

– Так чего говоришь случилось-то!
– как ни в чем не бывало продолжал егерь, подмигивая невозмутимым братьям Завьяловым, которые как две гигантские скалы, подпёрли с внутренней стороны ворота и похоже вообще не обращали внимание на угрозы милиции, целиком и полностью сосредоточившись на исполнении ответственного задания.

– Не твоё дело! – отрезал звереющий Капитан, - а, если, через секунду не отроешь, чёрт старый, то сейчас точно кое-что случится! А ну, - отворяй ворота!

– Не нукай, не запрягал! – огрызнулся в свою очередь Кузьмич, - говорят тебе, торопыга, - обожди …сейчас Пётр подойдет и откроем…

– Всё, блин!
– моё терпение лопнуло!!!
– всё-таки взорвался, не привыкший за долгие годы службы к возрождениям и неповиновениям, участковый, - а ну, ребята, навались на ворота, раз по-хорошему не понимают!!!

– Ты чего Василич – белены объелся?!
– это ж частная собственность – тебя с твоими архаровцами прокурорские на раз в дворники разжалуют…будете потом локти кусать! –

– Не разжалуют: кишка у них тонка, - я в чрезвычайных ситуациях всё что хочешь могу натворить: мне, как и умолешённому, – ни хрена не будет…понял, двустволка ты ржавая…последний раз предупреждаю - отворяй!
– всё же сбавил немного обороты Прилипаев.

– Это точно, - негромко хихикнул егерь, - нет ума - считай калека…вон Петька уже с ключами идёт – говорил же: обожди малость…

– Ну, Кузьмич, хоть ты мне и приятель, но я тебя за твой язык ядовитый, точно на сутки посажу! – таки уловил профессиональным слухом участковый сквозь ворота отпущенную в его сторону колкую остроту, - Ломакин, твою кузницу! а ты, чего тормозишь – рожаешь там что ли?!

– Да нет, Сидор Васильевич, испытание провожу: сейчас открою…- крайне вежливо ответил Пётр и дал знак Кузьмичу, что бы тот срочно подошёл ко мне.

– Испытания он проводит, а разрешение от пожарных есть?
– то же мне, гений доморощенный…- нервно ворчал участковый, из последних сил сдерживая внутреннее негодование. – Ну, и где!? – после почти минутного бестолкового скрежета ключом о скважину замка вновь начал распалялся от неслыханного неповиновения раскрасневшийся Прилипаев, - мне чего всю вашу шайку-лейку штурмом брать?
– я в момент устрою!

– Да, что вы, что вы, - максимально испуганно и покорно отвечал Ломакин, - просто заклинило чего-то, товарищ капитан, сейчас запасные ключи принесу - одну минуточку, и, следом за егерем тихонько подбежал ко мне.

– Ну, всё, сукин сын, за язык тебя никто не тянул - сам сказал «минута»: время пошло - потом пеняй на себя – снесу всё к едрени фене и оформлю протокол что так и было – будете впредь знать как власть не уважать!!!

– В общем, так, братья… - начал я прощальный монолог, дрожащим от драматизма момента голосом, спрятав под гермошлемом, захлёбывающиеся от накатившихся слёз

благодарности и скорой разлуки глаза. - У меня всё готово к старту и как только я задраю люк, у вас будет секунд тридцать, что бы лечь на землю; в принципе, ничего страшного не должно произойти: малость пошумлю и подымлю при старте… близнецов п…предупредите…

– Сделаем, Фёдор Иванович, - первым откликнулся завороженный происходящим Ломакин, который, тем не менее, ежесекундно оглядывался на ворота.

– А через сутки, повторяю – через сутки, в Понедельник, ровно в 23:00 утра у Ташнилова болота, где мы малютку откапывали - я буду вас ждать! Слышите – я обязательно прилечу! Кузьмич, приведи непременно Наденьку. Обязательно приведи! До встречи братцы! И низкий вам за всё поклон! Не поминайте лихом, если что! От винта!!! - и я, задраив люк, и отсчитав ровно тридцать секунд: включив зажигание, медленно вдавил в пол педаль газа. Малютка сначала ласково защебетала, затем традиционно огрызнувшись пару раз – зарычала, как хищник перед решающим броском на жертву. Затем, пустив вокруг себя специальную дымовую завесу, она, наконец, рванула свободной и мощной птицей, с Земли в темнеющие небеса по восходящей траектории, где через мгновение и скрылась с ошарашенных глаз моих друзей и, впавшего в полный штопор непонимания, наряда милиции.

Я же, удаляясь всё дальше и дальше от места своего первого и столь успешного контакта с землянами, в свою очередь, безнадёжно пытаясь разглядеть через залитый слезами иллюминатор ставшие мне дорогими лица товарищей. Осознав тщетность сего действа, я переложил изначально нейтральный курс на Тибет, что бы там, среди горной тишины и покоя привести свои расшатанные нервы, чувства и мысли в должный порядок; а затем, передохнув, измучившимся телом от невыносимой для него физиологической формы местных, подумав над нужными словами объяснения с Наденькой и друзьями, которым, возможно, потребуется моя помощь - ведь чем завершилось их противоборство с нарядом милиции - мне не было известно - с новыми силами приступить к завершающей части доверенной мне ВВС миссии. Кроме того, мне непременно хотелось помимо пусть и искренних, но всё же – слов - отблагодарить своих товарищей чем-то существенным, полезным за подобающие поведение, сострадание к ближнему своему и безграничную широту души, равной которой, я не встречал ещё во Вселенной.

Но что я мог подарить людям, в которых духовное начало, совестливость и порядочность преобладают над стяжательством, безразличием и пошлостью? Кстати, вот ведь тоже вопрос вопросов: уже или ещё у подобных людей прогрессивные ростки надежды, основанные на всём хорошем в человеке, превалируют над их загнивающей сущностью, когда, как сейчас, в большинстве своём, они, подобно безвольным рабам – без сопротивления надели на себя, пусть и умышленно навязанные, цепи грехопадения, которые так «сладки» тем, что не нужно мучатся угрызениями совести по поводу проступков, напрягать мозги и дух, брать на себя ответственность – одним словом быть свободным человеком? «Бери от жизни всё», «после нас хоть потоп» - таковы нынче спускаемые сверху и массово тиражируемые в СМИ лозунги, смысл которых превратить человека в управляемое и послушное, извините, быдло. Разобщают человека, порвав не только дружеские, но свойственные от рождения даже и родственные горизонтальные связи, оставив его один на один с бездушным молохом антигуманной пропаганды. Втоптать остатки его души в грязь пошлости и довести до скотского состояния потребления ради потребления, притом, что две – трети людей из стран так называемого третьего мира балансируют на грани повальной нищеты.