Foot’Больные люди. Маленькие истории большого спорта
Шрифт:
Дима опять пропал на несколько секунд. Потом взволнованно задышал в трубку и повторил:
– Нет.
«Как он с ним работает?» – думал я. И через три часа вновь поднял в эфире вопрос о Семшове. Гость программы пожал плечами и сказал:
– Не понимаю. Такие проблемы в средней линии, пропала игра, а Семшов на лавке.
Кажется, это был Виталий Шевченко. Тренер, у которого Семшов играл. Но, в отличие от Адвоката, чемпионат России не выигрывал.
В РФС были перемены. Сначала ушел Мутко, потом Гус. Пришел Фурсенко, а следом, расторгнув контракт
Когда мы общались при первой встрече, я напомнил Адвокату про тот телефонный звонок.
– Да, да, – сказал он. – Я помню, как меня это возмутило.
– Почему? – спросил я.
– Комментатор должен говорить только о футболе, – сказал он.
– Но разве это не футбол?
Он посмотрел на меня и захохотал. Голос у него был трубный. Походка стремительная. И очень добрые красивые глаза. Он был удивительно сентиментальным человеком. Не зная Дика близко, в это совершенно невозможно было поверить.
В конце 2010-го он пригласил весь штаб на рождественский ужин. Это было необычно, но очень приятно. Никто из его предшественников ничего подобного не делал. А тут ужин, семейный.
Макс Ляпин, тогда европейский собкор «Совспорта», а ныне главный скаут «Крыльев», говорил мне:
– Вот увидишь, пройдет немного времени, и Дик начнет интересоваться, как у тебя дела дома, что тебя волнует, как семья.
Я отнесся к этому со скепсисом. Но перед финальной жеребьевкой Евро случился казус. Коля Комаров, возглавлявший тогда пресс-службу, позвал меня выпить кофе и спросил, доверительно наклонясь ко мне:
– Ты знаешь, что Дик тобой недоволен?
Я пожал плечами:
– Нет.
– Только между нами, – добавил Коля.
Я промолчал. Вышел и дозвонился до Дика, чтобы задать этот вопрос.
– Как ты думаешь, если бы я был тобой недоволен, ты через сколько бы об этом узнал? – сказал он.
Я подумал и ответил:
– Через минуту.
– Намного быстрее, – поправил Дик.
В отеле было многолюдно – и всё футбольный народ. Жеребьевка – время насыщенное. Вячеслав Грозный собрал вокруг себя компанию журналистов и угощал нас борщом с пампушками. Григорий Суркис ходил, как ледокол – перед ним расступались на ходу едва ли не все. Билич, пока стоял в очереди на регистрацию, был атакован русскими журналистами и еле отбился. Любовь к хорватам после предыдущего Евро была еще на пике.
Мимо промчался Фурсенко. Где-то его ждал Дик, чтобы обсудить рабочие вопросы и проблемы. Через минут десять он выскочил обратно и наткнулся на меня.
– Ты что Дика будоражишь? – спросил он. – Он меня из-за тебя… На фига ты ему передал, что он якобы тобой недоволен?
– Я уточнил, – сказал я, глядя на него.
– Давай, работай, – приказал он и умчался со своей обычной скоростью.
Я смотрел ему вслед и думал: где я, а где он для Дика? И вдруг такое.
Через три месяца,
– С кем я прошел цикл, с теми поеду и на Евро.
Мы шли на его последнюю пресс-конференцию, после матча с греками.
Я очень долго ждал его у раздевалки вместе с Карагунисом. Грек хотел с кем-то поменяться футболками, но не дождался и ушел.
Дик вышел, и мы пошли по этим бесконечным коридорам. Оставляя позади себя журналистов в микст-зоне, волонтеров, людей из УЕФА, воспоминания о недавних разгромах Италии и Чехии. Неся в себе опустошение после этой игры.
Он ответил на вопросы, их было немного. Потом встал из-за стола, и мы пошли назад к раздевалке.
На лестничной площадке не было никого. Я остановил его и сказал:
– Дик, спасибо за это время! Я хочу сейчас сказать, что буду всегда болеть за вас и ваши команды.
Он меня обнял. Я и сейчас очень дорожу этой его эмоцией.
Потом был ужин. Он зашел в ресторан, уже в «штатском» – в пиджаке, джинсах и ботинках неизменного ярко-коричневого цвета. Попрощался с каждым из команды и улетел к себе домой.
В октябре я прилетел на пару дней в Амстердам. К Гусу и Дику – повидаться и записать интервью. Позавтракал дома у Гуса и погнал в Нордвейк, красивейшее место на берегу Северного моря. Сорок минут на машине от Амстердама. Едешь, наблюдая, как меняется пейзаж, и понимаешь, какая же крошечная эта Голландия.
Мы зашли в отель, узнали, в какой комнате будет интервью. Оператор ставил свет, а я стоял в лобби и гадал, в какую дверь войдет Адвокат.
Он поднялся по лестнице, ведущей из подземного гаража. Такой же стремительный и в таком же наряде, как и всегда. И, разумеется, в коричневых ботинках.
– Дик! – воскликнул я, и мы обнялись, спустя два года.
– Как ты долетел? – спросил он.
– Отлично.
– KLM?
– Нет, «Аэрофлот».
– «Аэрофлот», – сказал он. – Намного лучше. Лучшая авиакомпания в Европе.
Я понял, что он действительно скучает по тому времени, что провел с нами. Дело ведь не только в деньгах, но еще и в настроении.
– Как дела у Саши? – спросил он. – У Фурсенко? У остальных?
– По-разному, – ответил я, немного удивленный. – Неужели вы не общаетесь с Фурсенко?
– Нет, после Евро не разговаривал с ним ни разу. Хотя думал, что мы друзья.
– Оператор еще не готов, – сказал я. – Пока есть время, может быть, выпьем по чашке кофе и заодно позвоним Бородюку?
– Отличная идея!
Мы вышли к морю, Дик махнул официанту. Я достал телефон.
– Это шестой айфон? – спросил он.
– Шесть плюс.
Дик удивился:
– Он же только что вышел. Его уже можно купить в Москве?
– Свободно, – ответил я.
– Как же я люблю Россию! – воскликнул Дик и рассмеялся.