Фрэнк на вершине горы

Алатова Тата

План собрания лежал прямо перед ней — безупречный, хорошо проработанный план, на который она потратила несколько дней.

— Я благодарна себе, — первой вызвалась Мэри Лу, — что не вцепилась в волосы Камилы. Пирожные с солеными огурцами, это же вызов не только мне, как женщине, но и как кондитеру. Вот увидите, она нас всех с ума сведет своей беременностью.

— Камила беременна? — удивился Холли Лонгли. Его-то сюда каким ветром занесло? — А мне даже попугаев запрещают заводить, что несправедливо, если хотите знать — ведь я потерял целого пони. По весу и

объему это совершенно неравноценная замена, но я же не требую алабая!

— Как ты думаешь, — спросил Кенни, — а в ближнем бою пикси побьет попугая или попугай пикси?

— А что, они могут начать драться? — забеспокоился Холли.

— И ты благодарен себе за то, что… — многозначительно подсказала Джулия.

Кенни похлопал чокнутого художника по плечу.

— Не переживай, может, Тэсса разрешит тебе завести хомячков.

— И ладно бы Тэсса, — охотно наябедничал Холли, — но против дубина Фрэнки!

— Как вы вообще умудряетесь договариваться хоть о чем-то? — задумалась Дебора Милн. — Порой я с одним Билли-то не знаю, что делать, если он заупрямится.

— Спорю на что угодно, что парни ссорятся до тех пор, пока Тэсса их не разнимет и не расскажет, как все будет, — хихикнул бездельник Эллиот.

— Благодарность! — закричала Джулия, потеряв всякое терпение. — Мы говорим о том, за что мы себе благодарны.

— Ну же, милочка, не стоит так волноваться, — успокаивающе проворковала Фанни. — Мы все очень благодарны Мэри Лу за то, что она принесла печенье.

— Спасибо дорогие, — расчувствовалась Мэри Лу. — И раз уж речь зашла обо мне, то я твердо намерена соблазнить Дермота Батлера.

— Смазливого официанта? — неодобрительно прогудела Дебора Милн. — Но ведь он гол как сокол. Почему бы тебе не найти себе кого побогаче?

— Где найти? — нахмурилась Мэри Лу. — Кого найти? Может, одолжишь своего Билли с бездонными карманами?

Джулия достала из ящика стола фляжку с бренди и сделала из нее большой глоток.

— Подождите, — воскликнула Фанни. — Кажется кое у кого здесь проблемы. Джулия, ты хочешь об этом поговорить?

Да черт бы их всех побрал.

Глава 11

Стоя перед зеркалом, Кенни громко сказал:

— Гоблины-оборотни, гоблины-оборотни!

Вроде как плотности от этих слов не убавилось. Ему показалось, или в последнее время он стал смелее?

На стене висел календарь, где они с Фанни отмечали хорошие дни, дни без прозрачности. Розовых сердечек становились все больше, а зеленых все меньше. Синий крестик, обозначающий полную невидимость, затерялся в самых первых днях года.

— Мне кажется, — спросил Кенни тревожно, — или снизу, из магазина, разносятся какие-то звуки?

Фанни подняла голову от ноутбука и прислушалась.

— Да вроде бы нет, — ответила она. — Как ты думаешь, нормально, если мои персонажи будут время от времени танцевать? Мне не хватает слов, чтобы выразить все, что я хочу рассказать.

— О чем твоя новая пьеса? — с опаской уточнил

он. Прежнее творение Фанни — «О нелюбви» — едва не привело к их расставанию. Главная героиня, по мнению автора, была слишком безобразной, чтобы герой ее любил по-настоящему. Фанни упрямо доказывала, что на самом деле он просто упивается своим благородством. Эта мысль невероятно оскорбляла Кенни, но он вынужден был делать вид, что пьеса не имеет никакого отношения к реальности. Признай он, что видит в героине саму Фанни, — пришлось бы и признать ее некрасоту тоже.

Кенни знал, что для нее это сложная тема, но не понимал этого на самом деле. Его привлекали яркость, доброта и веселость Фанни, она казалась такой живой и энергичной, что ее бесконечное самокопание и комплексы казались надуманными. Он бы легко обменял собственную миловидность на ее оптимизм, будь у него такая возможность.

— О трусости, — пояснила Фанни, и сердце Кенни рухнуло. Ну почему ей так нужно вытаскивать их проблемы на всеобщее обозрение?

— Детка, — он сел рядом с ней на кровать и взял ее за руку, мучительно подбирая формулировки. — Послушай, я знаю, что не самый храбрый человек на свете, но ведь я очень стараюсь, правда.

— Милый, — она порывисто села и уставилась на него с удивлением. — Но при чем тут ты? Нужно быть очень смелым, чтобы жить с женщиной, которая в любой момент способна причинить тебе сильную боль. Ты находишься прямо на первой линии огня, Кенни.

— Но ты ведь не кричишь каждый день, — возразил он, невероятно польщенный.

Тут они оба посмотрели на календарь. Три восклицательных знака, обозначающие вопль баньши, остались в прошлом году, когда Мэри Лу выпустила фальшивое интервью с Кенни. Ему до сих пор становилось плохо, когда он вспоминал об этой подлости — «наши отношения построены на жалости…»

И почему люди, когда им больно, стараются сделать больно другим?

— Откуда вообще взялась эта тема? Про трусость? — вздохнул Кенни, обняв Фанни.

— Видишь ли, — глубокомысленно произнесла она, — каждый автор пишет только о том, что его волнует на самом деле. Нас всех учат, мол надо идти к своей мечте и никогда не сдаваться. А я хочу сказать: сдавайтесь. Если прям сложно, то сдавайтесь. Не обязательно всем вокруг быть сильными и храбрыми. Можно просто жить самой обычной жизнью, и в этом нет ничего такого. По правде говоря, Нью-Ньюлин, — это столица тех, кто сдался. И мы здесь счастливы, разве нет?

— Разве да, — согласился Кенни рассеянно. Слишком она много думала, его Фанни, от этого все хлопоты.

***

В старом замке было тихо и пусто. Фрэнк немного понаблюдали за пикси, которые с самым озабоченным видом суетились, подырявливая себе норки в матрасе и подушках на кровати Холли. Сиденья стоявшего во дворе мини-мобиля тоже сплошь были сплошь в подобных туннелях. Что же, с этим ничего не поделать — Тэсса запрещала обижать этих мелких проказников, утверждая, что уж больно они злопамятные. Обидишь одного пикси — и тебя годами будет преследовать рассерженный рой.