Фрэнк на вершине горы
Шрифт:
С Дэрмотом что-то случилось, он съеживался, становился ниже ростом, худее, шевелюра отрастала, и вот — она уставилась на собственное невыразительное лицо, острый подбородок, серые глаза, весенние веснушки на скулах.
— Вот черт, — мрачно выдохнула Тэсса.
Треск веток под ногами усилился, и Холли вынырнул из кустов.
— Мать моя женщина, — воскликнул он. — Две Тэссы Тарлтон. Ты как знаешь, дорогая, но я предпочел бы треугольник квадрату.
Глава 12
—
Аккумуляторный светильник давал немного света, но видно было, какой Одри оставила после себя бардак в сарае доктора Картера, где когда-то пряталась от всех на свете. С тех пор, как она переехала к Бренде, здесь никто так и не удосужился прибраться.
На коробках с каким-то хламом валялись старые журналы, забытая толстовка, тетради. Густая паутина затянула все углы, а на дощатом полу скопились солидные лохмотья пыли.
Отсюда она писала письма Джеймсу, в которых врала без зазрения совести. Здесь она когда-то мечтала, что однажды ее кто-то полюбит. Никому не нужная одинокая и напуганная девочка — какой она сейчас казалась трогательной и далекой.
— Ладно, — сказал Джеймс, не двигаясь. Он тяжело дышал, но говорил медленно и спокойно. — Ладно. Я просто решил… зря, наверное. Неважно.
Одри закусила губу, чтобы не расплакаться. Потом подумала — Бренда обрадуется дождю, что ей, жалко, что ли. И несколько крупных слезинок с готовностью упали вниз. По низкой крыше тут же негромко ударили первые капли.
— Ты чего? — тут же испугался Джеймс. — Ну прости… хотя я же ничего такого вроде… Или того?
— Да при чем тут ты вообще, — всхлипнула она. — Можно подумать, все вокруг тебя только и крутится.
Он замолчал, боясь неосторожным словом вызвать новый приступ слез. Одри стало стыдно, жалко Джеймса, который и так был сиротой, а потом еще и умер, а теперь вот возится с ней, никчемыкой. Она подвинулась к нему чуть ближе и спросила шепотом:
— А ты помнишь тот день, когда мы впервые поцеловались?
— Конечно, — торопливо заверил он.
— И что с небом творилось, помнишь?
— Красивое было.
— А теперь представь, что будет с Нью-Ньюлином, если мы все-таки переспим. Светопреставление!
— Ага… — кивнул Джеймс, ухмыльнувшись с некоторым самодовольством. Из-за какого еще парня в этом мире облака раскрашиваются радугами! А потом до него дошло и другое. — О! Так это не я виноват, что ты все время притормаживаешь. Дело в тебе.
— А я тебе про что говорю, — разозлилась Одри.
Они замолчали, погруженные в печаль из-за постигшей их беды.
— А ты же с Тэссой тренируешься, да? — робко
— А вот скажи мне, милый, — язвительно отозвалась Одри, — и богатый у тебя сексуальный опыт?
Густо покраснев, Джеймс потупился.
— В смысле — с другим человеком? — пробормотал он.
— И ты правда хочешь, чтобы девушка, с которой у тебя всё впервые, контролировала свои эмоции в процессе? Серьезно?
— И что теперь? — совсем расстроился он. — Детка, может Нью-Ньюлин все-таки выстоит? Как-то переживет наше… ну эм.
— Он-то переживет, — мрачно ответила Одри. — Почти наверняка устоит. Но потом все вокруг будут знать, что мы с тобой сделали. Как подумаю об этом, сразу в монастырь так и тянет. Мэри Лу с этим ее хихиканьем, Фанни с задушевными разговорами, Джулия с лекциями о предохранении… Бррр!
— А меня Эллиот одолеет всякой пошлятиной, — поддакнул Джеймс, — А Кенни будет так улыбаться, что хоть сквозь землю.
Они взялись за руки и уставились на бабочку, застрявшую в паутине.
Меланхоличный дождь поливал грядки Бренды.
***
Фальшивая Тэсса была хороша. Холли посмотрел на нее и так, и этак, и не нашел изъяна. Разве что паника на лице выглядела совершенно неуместно.
Пока настоящая Тэсса, совершенно раздраженная, обыскивала ближайшие кусты, ругаясь так, что на месте брэгов любое разумное существо слиняло бы куда подальше, фальшивая дрожала.
— Ого, мужик, — восхищенно сказал Холли, — это так круто.
— Круто? — неумело модулируя женскими голосовыми связками, спросил Дермот. — Ты издеваешься, что ли?
— Это же совершенно новый, необыкновенный опыт, который расширит границы твоего восприятия, — объяснил Холли завистливо. — Это же могло бы вынести меня совершенно на совершенно новую ступень… Ну или хотя бы избавить от творческого ступора, уж наверняка. Так, объясни-ка мне, дорогой друг, как именно ты это сделал?
— Просто сказал, что хочу быть Тэссой, — произнес он и вжал голову в плечи, будто ожидая града насмешек.
— Это ты зря, — обиделся Холли. — Смею напомнить, что в этой деревне живет самый великий художник современности, а ты совершенно бездарно выбираешь себе кумиров.
— Чего? — не понял Дермот.
— Хочешь быть Тэссой — просто будь ею, — раздалось насмешливое из зарослей. — Добро пожаловать в Нью-Ньюлин, место, где сбываются все, мать вашу, мечты.
Отчего-то у Дермота от этих слов глаза стали еще испуганнее, чем прежде.
— А угрызения совести ты испытываешь? — продолжал допытываться невероятно заинтересованный Холли. — А поцеловать меня хочешь? Тэсса вот часто хочет.