Фрося
Шрифт:
Что Степан вернулся через почти три года, а Алесь пропал и от него нет никаких вестей,
но она всё ещё надеется на его возвращение.
С улыбкой говорила о том, что её бывший муж сошёлся с другой женщиной и ушёл с её
дороги навсегда.
Что у них есть добротный собственный дом, который им оставил Степан, но нет никакого
хозяйства, всё пропало во время войны.
Что их ждёт, по всей видимости, голодная зима и весна и что они будут садить на огороде
она ума
обратилась к евреям за помощью, и очень надеется её получить...
–
Всё это она говорила очень быстро, сбиваясь и поправляясь, что-то уточняя, и добавляя к
прежде сказанному, Рувен сидел, подперев бороду рукой, качал головой в такт её
рассказу, и не сводил своих глаз с лица Фроси, и та не понимала, одобряет он её, порицает
или просто вежливо выслушивает.
И Фрося вдруг замолчала, как будто выпустила пар и опустила голову, чувствуя, что как-
то не так всё передала, и может быть, и не надо было вовсе всё рассказывать, и утомлять
пожилого человека своим совсем не интересным повествованием.
глава 35
Наконец Рувен с шумом выдохнул воздух, и спросил:
– А какую помощь ты хочешь от меня получить, может денег за твой героический
поступок или хочешь, что бы мы забрали девочку, и облегчили ваше существование,
убрав один рот?...
А, может ещё что-то, о чём ты не договариваешь?...
–
Фросю будто стегнули кнутом по сердцу, будто плеснули кипятком в лицо, будто
сыпанули песка в глаза - она вскочила на ноги, и поспешно стала натягивать свой
полушубок, от волнения не попадая руками в рукава.
Раввин быстро приблизился к ней, положил руки на плечи и с силой усадил обратно на
стул:
– Не кипятись, давай во всём разберёмся, я понимаю, ты не на исповеди у ксёндза, но я
тоже не человек с улицы и являюсь по вашему святым отцом.
Так, что, будь добра, не бушуй, а доверься, если пришла ко мне, а иначе будешь с этим
жить всю жизнь, что не использовала выпавший тебе шанс.
В гетто, кто не цеплялся за свой последний шанс, погибали, а жизнь это самое дорогое,
что нам даровал господь.
А ты спасла одну такую жизнь, и может быть кому-то дала этот шанс найти свою
кровинушку. Давай начнём с конца на этот раз...
–
Фрося, смело посмотрела прямо в глаза присевшему напротив Рувену и заговорила
запальчиво, с обидой в голосе:
– Нет у меня лишнего рта в семье, все, слава богу, сыты, одеты и досмотрены.
Сейчас конечно тяжёлые времена, но я найду выход,
может быть и лучше многих устроены в жизни...
Да, я хотела бы выяснить судьбу родителей Анечки, было бы справедливо вернуть им тот
шанс, о котором вы мне говорили.
Хотя, я так прикипела к ней душой, что она для меня ничем не отличается от моих
сыновей, я даже представить не могу себе, что придётся с ней расстаться...
Она вдруг сорвала с головы платок и стала распускать свою великолепную косу, скидывая
одновременно с ноги валенок, помогая второй ногой.
Пожилой человек смотрел на эти действия с широко раскрытыми глазами и открытым
ртом, даже в горле у него что-то забулькало.
Наконец Фрося вытащила из глубин густых волос брошь и положила на стол напротив
раввина, а затем, оторвав стельку валенка, вытащила золотую монету, и положила рядом.
Оцепенение спало с Рувена, он разразился звонким смехом, пытаясь сквозь него что-то
сказать Фросе, и не смог.
Он махал руками и гоготал слёзы, что обильно выступили на глазах и текли по щекам.
Развеселившийся раввин их вытирал ладонью и продолжал заливисто смеяться...
– Ах, моя девочка, ах, хитрюша, я же сразу понял, что ты не спроста пришла сюда, а куда
тебе с этим можно было ещё пойти...
–
И Рувен залился опять смехом.
Но увидев, что Фрося опять начинает сердиться, прекратил неожиданно смеяться, ещё раз
посмотрел на золото и заговорил уже серьёзно:
– Спрячь свои чудесные волосы, не гоже в таком виде находиться в божьем храме, тем
более, в присутствии мужчины, хоть и такого старого, как я. Обуй валенок, ножки
замёрзнут и поведай об этих вещах, для чего ты мне их показала, хотя конечно я
догадываюсь, ведь к еврею пришла...
Он усмехнулся...
Фрося, привела себя в порядок, на этот раз без утайки поведала о происхождении этих и
других хранимых у них золотых вещах.
Она доверчиво рассказала равину, как они попали к ней, как она их хранила всю войну и
какой совет ей дал старый Вальдемар, поэтому она, собственно, здесь и находится. Чуть
помедлив, рассказала ещё про цепочку с маленькой шестиконечной звёздочкой и о том,
что Рива просила сохранить эту вещичку для Ханочки, со слезами повторив прощальные
слова несчастной матери.
Равин, в волнении пожевал губами, поинтересовался у Фроси, есть ли у неё, где
остановиться в Вильнюсе.
Узнав, что нет, помотал негодующе головой, пожурил за её безалаберность, заодно
вспомнив нехорошим словом и ксёндза, пославшего её в такую авантюрную поездку,