Фрося
Шрифт:
его отец.
Степан приходил всегда пьяным и не ухоженным, и всё вызывал Фросю на разговор, но
она уже твёрдо решила, что даже ради своего, и детей блага не вернётся в его дом, и
спасать его от никчемной жизни ей совсем не хочется, и для чего...
Она не чувствовала за него никакой ответственности.
При желании он мог бы ещё работать.
Не такие израненные после войны нашли себе занятия, а у неё было о ком заботиться.
Она жалела Степана, но не многим
Сердце её разрывалось от жалости, глядя на многочисленных людей, ставшими жертвами
окаянной войны, обитающих около пивных, просящих милостыню, на костылях, безногих
на колясках, слепых с палочками и просто опущенных до предела, растерзанных нелёгкой
судьбой
Иногда она проявляла к Степану снисхождение, когда он с трясущимися руками, с
красным воспалённым своим единственным глазом приходил к ней и канючил похмелье.
После того, как он с трудом морщась и дёргаясь выпивал пол кружки водки, закусывая
солёным огурцом, начинал всхлипывать, и просить за всё прощения, и клясться, что это
уже в последний раз, что завтра он, начнёт работать в своей кузне или пойдёт проситься
на работу в слесарную мастерскую.
А к середине лета грянул гром среди ясного неба, в один из летних погожих дней, когда
Фрося, как всегда возилась на огороде, вдруг пожаловал Степан, до этого с месяц, не
показывавшийся здесь.
Причина была проста, он не появлялся пред глазами Фроси, в виду того, что бывшая жена
прогнала его из своего дома, отказав в очередном похмелье.
На этот раз он был трезв и даже имел достаточно респектабельный вид - выбрит,
подстрижен, и опрятно одет.
Потоптавшись у калитки, попросил, дать ему зайти во двор и поговорить с ним.
Они присели на лавку около дома, где когда-то Степан поведал о последней его встрече с
Алесем и помявшись, и закурив свою привычную папироску, он вдруг заявил:
– Фрося, мне нужен развод, как ты на это смотришь?...
Ты, не собираешься вернуться ко мне, да и я потерял всякую надежду на это, а я
познакомился с одной вдовой, точнее, нас познакомили, и она предлагает переехать к ней
на хутор, где у неё большое хозяйство.
Она, не бог весть, какая красавица, так и я же сейчас не тот, что был раньше. У неё двое
почти взрослых детей, я уже был там и с ними познакомился.
Но она настаивает на законном браке...
–
Увидев, что Фрося хочет его перебить, он замахал руками, останавливая её и продолжил:
– Ты, потерпи, знаешь, что я говорун небольшой, не перебивай меня, мне и так было не
легко придти к тебе на этот разговор.
Так вот, если ты не против этого, а я думаю,
уеду, а ты с детьми переезжай в наш дом, я его отпишу тебе и нашему сыну.
Мне он совершенно не нужен, а я тебе никогда ни чем не помогал.
Ты растишь нашего сына и никогда не жаловалась, что я тебе не помогаю деньгами, и
ничего не требовала от меня.
Фу, вот и сказал, что собирался, две ночи почти не спал перед этим, я же тебя как-то
побаиваюсь и честное слово уважаю.
Не отказывайся от дома, можешь туда и со стариком своим, мне то всё равно...
–
И как-то заискивающе посмотрел на Фросю.
Фрося поковыряла босой ногой землю около лавки, подняла глаза на Степана и ответила:
– Я согласна Стёпа и готова идти разводиться хоть сегодня, только хочу вернуть свою
девичью фамилию и перевести на неё детей, им скоро в школу и не хочу, что бы у них
были с этим проблемы.
Хочу, что бы все трое были на одной фамилии.
Я согласна и дом твой принять, потому что здесь оставаться нам уже не с руки.
Нас в любой момент могут выселить, прав ни у ксёндза, а тем более у нас на это место
проживания нет никаких.
Тебе не в чем себя винить и я перед тобой не в чём не виновата, что случилось, то
случилось, ты не стал для меня хорошим мужем, а я для тебя, наверно, хорошей женой, ты
не смог стать настоящим отцом, и за это я тебя тоже не слишком корю, так распорядилась
судьба. Я рада за тебя, что ты устраиваешь свою жизнь, душа уже изболелась смотреть, во
что ты превратился, а сегодня приятно глянуть на тебя, будь счастлив и не поминай
лихом.
–
Они договорились и уже назавтра занялись всеми формальными делами. Фрося смело
заходила во все кабинеты, куда следом боком протискивался Степан и нигде им не чинили
препятствий, единственное где-то надо было подождать неделю, а где-то и месяц, но за
две недели до первого сентября всё утряслось, развод оформлен, дом переписан, и
фамилии и отчество детей стали одинаковыми, в графе фамилия стояла Господарский или
Господарская, а все дети были записаны на Алеся.
глава 31
После оформления всех бумаг Степан взялся помочь переехать Фросе с детьми и с
немощным уже Вальдемаром на их новое место жительства, в дом, который он когда-то
построил, можно сказать, собственными руками.
Вместе с грузчиками - мужиками нанятыми за магарыч, они в течении нескольких часов