Фрося
Шрифт:
На утро Алесь с Андрейкой быстро позавтракали и пошли в школу, последнему пора было
начинать учиться.
Фрося прибравшись, засела за письма.
Ей предстояло написать три письма, Ане, Стасу и Оле.
Трудно давалось каждое слово, обращённое во фразы.
Не хотелось разочаровывать близких людей, но и писать о восторгах встречи явно не
удавалось, не могла она преодолеть свойственную ей прямоту и искренность, письма
выходили какими-то холодными, серыми, натянутыми
Она это объясняла дорогим людям, ссылаясь на усталость после очень тяжёлого переезда.
Дописав письма, захватив свои документы и разрешение на въезд в зону поселения, Фрося
отправилась в милицию.
Уже знакомый милиционер тщательно всё проверил, задал несколько анкетных вопросов,
поинтересовался адресом проживания в данный момент и размашисто поставил печать в
паспорт Фроси о прописке.
Затем она подала ему написанные накануне письма, тот хмыкнул, письма принял, заверив,
что уже сегодня они уйдут по назначению.
Выйдя из милиции, она отправилась прямой наводкой в магазин к Аглае, надо было
решить очень много вопросов в ближайшее время и тут новая подруга могла оказать
неоценимую помощь.
Та встретила её широкой улыбкой и с жаром приветствовала, обратив внимание на
посветлевшее лицо.
Действительно, Фрося отдохнула уже от немыслимо тяжёлой дороги, за короткий срок
решила столько судьбоносных проблем, горела жаждой деятельности, наметив на
ближайшее будущее новые задачи.
Осмотрев скудный товар магазина, Фрося поинтересовалась, где она смогла бы купить
необходимой одежды для её мужиков и конечно для себя, обувь и прочие мелочи, деньги
то у неё пока есть, не хочется выглядеть горькими бедняками, да, и надо кое-кому
доказать, что она не лыком шита.
Тут опять новая подруга пришла на выручку, заявив, что завтра в районный город едет
знакомый заготовитель и она может походатайствовать, что бы он Фросю взял с собой,
помог там решить её проблемы:
– Фросенька, он ещё тот проныра, понятно, из евреев, но если бы ты только знала, какой
он отличный мужик, только распущенный чересчур, понятно, блатняк...
В назначенное время с утра, Фрося стояла возле магазина, держа в руках большую сумку
для покупок, куда она положила тормозок, ведь дорога не близкая захочется покушать.
Аглая стояла на пороге магазина, выйдя проводить подругу, познакомить её с
заготовителем, согласившимся опекать и оказать всякое содействие Фросе.
К магазину рыча, подъехал мощный ЗИС, с железным кузовом и на землю из кабины
выпрыгнул худой, невысокий, моложавый мужчина.
Черты лица у него тоже были мелкими, не считая длинного
губы, ввалившиеся щёки и острый подбородок, всё это венчала шапка густых чёрных
волос, на которых каким-то образом держалась кепка с козырьком:
– Аглашенька, радость моя, какая же ты пухленькая, как булочка сдобная, так и хочется
укусить...
И быстрым движением ущипнул ту за пышную грудь.
Та, смеясь, отвесила ему лёгкий подзатыльник, пригрозив, что пожалуется мужу на
приставучего Сёму и погрозила ему кулаком:
– Смотри Сёма, не смей, в дороге распускать руки с попутчицей, не позорься перед новой
жительницей нашего посёлка, и, между прочим, теперь моей подругой.
А то, если она на тебя пожалуется, голову тебе сверну набок, хотя она и сама может за
себя постоять. В этом можешь быть уверен...
– Ах, солнышко, за кого ты меня держишь, разве Сёма что-нибудь берёт без спроса, ни хо,
ни на, как на базаре, ваш товар, мои деньги и наоборот...
И залился булькающим смехом, чем-то напоминающим смех раввина Рувена.
Потом он резко повернулся к Фросе, смерив её взглядом в одну секунду от макушки до
носок туфель, остановил свой пронзительный взгляд на сапфировых глазах будущей
попутчицы:
– Кое-что уже про тебя слышал, не знаю, как про чужое, но своё не отдашь...
И протянул руку для знакомства.
Ладонь у Сёмы была на удивление широкой и сильной.
Он не отпустил сразу руку Фроси, повернул ладонью кверху и присвистнул:
О, эти руки немало перелопатили в своей жизни, а эти чудные глазки немало слёз
пролили, душа истосковалась, тело неналюбилось, а человек, похоже, прекрасный, прыгай
в кабину, сейчас поедем...
Аглая ему ехидно заметила:
– Сёмочка, ты же не цыган, ты же еврей...
– А для тебя это плохо или хорошо?!...
– Баламут, ты же знаешь, что я тебя обожаю, но, как друга...
– Лебёдушка, я человек, который видит людей сразу насквозь, а иначе бы в этой жизни
мы с тобой не встретились...
глава 69
Семён открыл дверцу кабины и Фрося легко вспрыгнула на подножку, игнорируя
поданную руку помощи, уселась на место рядом с водителем.
Шустрый заготовитель хмыкнул, обошёл машину, занял своё место за рулём.
ЗИС завёлся сходу, утробно заурчал и сорвался с места.
Фрося ожидала расспросов, пошлых шуточек, намёков на интимную близость и
готовилась дать достойный отпор, но ничего этого не было.