G.O.G.R.
Шрифт:
Собравшиеся надоедали вопросами милиционеру-охраннику, а тот только пожимал плечами – он сам был крайне изумлён «материализовавшимся» в изоляторе зверинцем. Пойти и посмотреть, что там такое случилось, охраннику не позволял пост, который нельзя было покидать. Вот и приходилось бедному пятиться от наседающей со шваброй Зои Егоровны.
– А ну, рассказывай, у кого там коровник?! – требовала Зоя Егоровна, потрясая шваброй и брызгая с тряпки грязной водой.
А молоденький милиционер-охранник, который служит в милиции всего вторую неделю, пятился назад до тех пор, пока
Муравьёв знал, что в изоляторе нет зверинца – в изоляторе есть не разгипнотизированный Садальской Интермеццо. Это он, «король воров», издаёт все эти животные звуки и пугает отделение. Муравьёв набрался храбрости и решил-таки шагнуть за порог «колдовской пещеры Гингемы», то бишь, зайти в кабинет Садальской и напомнить ей про Николая Светленко. Постучавшись, Муравьёв приоткрыл дверь и просунул в кабинет Садальской только голову. Заметив, что в кабинете есть ещё и Серёгин, Муравьёв расхрабрился и даже зашёл внутрь.
Услышав о том, что преступник остался в «нирване», Маргарита Садальская бросила виноватый взгляд на Петра Ивановича и отправилась в изолятор – утихомиривать «короля воров». Серёгин отправился туда вместе с ней – ему было интересно взглянуть на «камлающего» Интермеццо.
Николая Светленко обнаружили в весьма странном положении. Он валялся под нарами, временами пытался ползать на четвереньках и бодать стенку, а так же – не переставая, орал нечеловеческим голосом:
– Ме-е-е-е! Бе-е-е-е! Му-у-у-у! Ме-е-е-е! Бе-е-е-е! Му-у-у-у!
– Он всегда так делает, когда его гипнотизируют, – сказал из-за спины Садальской Муравьёв.
– Хм… – хмыкнул Серёгин, ухватившись за собственный подбородок, наблюдая за тем, как Интермеццо в очередной раз пытается забодать стенку несуществующими рогами. – Карпец у Лисичкина вёл себя точно так же…
– Му-у-уы-ы-ы!!! – заревел «король воров», взвившись на дыбы, словно резвый жеребец.
Маргарита Садальская с помощью Муравьёва впихнула «дикаря» на нары, а потом скомандовала ему проснуться. Николай Светленко распахнул вмиг прояснившиеся глаза, сел на нарах, как человек, и сказал по-человечески:
– А… я вам что-то рассказал?
– Извините, только «му», – Муравьёв снова хихикал не над Колей, а над «Гингемой» Садальской.
Интермеццо заметно помрачнел и поджал под себя ноги. Кажется, он изо всех сил старался что-то сообщить, но ему не позволял выборочный гипноз. Но Маргарита Садальская же справилась с Ершовой! Пётр Иванович надеялся, что она так же «поборет» и Интермеццо. Только сначала она должна посетить Грибка – надо же вернуть ему личность, в конце-то концов!
====== Глава 125. И мертвые воскреснут... ======
– Я решила, что уговорю родителей разрешить мне вернуться обратно в Донецк, – говорила Ершова, сидя в кабинете Серёгина. – Сделаю в квартире ремонт и найду работу по специальности. Раз Чеснок арестован – кого мне теперь бояться?
Серёгин одобрял смелое решение Валерии Ершовой и параллельно размышлял над тем, как бы ему добраться до сгоревшего автомобиля Ярослава Семенова. Если экспертиза докажет, что найденное в нём тело не принадлежит
Ершова подписала протокол опознания «Геннадия» – Зайцева и заторопилась назад в Кременец. Маргарита Садальская сейчас занималась Борисюком и Соколовым, в который раз «отложив» Грибка в долгий ящик. Серёгин проводил Ершову до выхода и вернулся в кабинет, чтобы упорядочить новые материалы «Дела №37» и подшить их в папку. У изолятора снова собирались зеваки – начал «камлать» Грибок.
Пётр Иванович зашёл к нему в камеру и увидел, что на этот раз Грибок ведёт себя не так, как всегда при «камлании». «Яйцеголовый» бомжик ходил кругами по камере, заложив за спину руки, и ревел голосом Глеба Жеглова:
– Я тебе уже сказал, что тебя ждёт, Копчёный! Смотри в глаза, я ещё не таких р-раскалывал! – рыкнул Грибок и наклонился над пустотой, словно заглядывал в глаза кому-то, кто сидел перед ним на воображаемом стуле. – Если ты, Копчёный, не расскажешь, как ты взял кассу, тебе придётся познакомиться со слоником! Ты сполна узнаешь, на что способен «слоник», Копчёный!
Грибок разыгрывал целый этюд. Он достал из ящика несуществующего стола мнимый противогаз и принялся напяливать его на голову виртуального преступника. Серёгин даже представил себе, как обитающий в параллельном мире «Копчёный» вырывается из рук Грибка и начинает задыхаться в «слонике». Грибок сделал резкое движение рукой, словно сдёрнул со своего «Копчёного» противогаз, а потом снова заревел в пространство:
– Ну, что, Копчёный, понравилось? Нет? Ну, тогда колись, кто ещё с тобой брал кассу?!
Со всех сторон летели смешки, кто-то аплодировал, восхищаясь артистичностью бомжика, а у самого уха Серёгина раздался изумлённый шёпот:
– Слу-ушайте… Когда я в Ворошиловском работал – у нас Кораблинский точно так же допрашивал воров… – Это Сидоров пробился мимо собравшихся зевак в камеру Грибка и стоял теперь у Петра Ивановича за спиной.
– Кораблинский?? – обернулся Серёгин.
– Ага, – кивнул Сидоров, наблюдая за Грибком с видимым интересом и с долей некого мистического ужаса. – Он иногда пользовался «слоником», когда воры не хотели колоться. Только у Кораблинского был не Копчёный, а Солёный… Копчёный был у братьев Вайнеров. А Кораблинский любил читать братьев Вайнеров…
– Подожди, Саня, – шёпотом перебил Серёгин. – Кораблинский же погиб…
– Так вот, и я об этом, – пробормотал Сидоров. – Но Эдуард Всеволодович допрашивал Солёного именно так. Я сам присутствовал на этом допросе. Он «слоника» сдёрнул, а Солёный ему в лицо плюнул, а Кораблинский за это заехал Солёному под дых…
Серёгин видел, как Грибок действует точно по рассказанному Сидоровым «сценарию» – сначала отпрянул назад от виртуального стула, а потом – с разъярённым видом подскочил и с размаху залепил кулак куда-то в макрокосм. Неужели, этот перемазанный фукарцином, полудикий маргинальный элемент – действительно «реинкорнация» погибшего майора Кораблинского??