G.O.G.R.
Шрифт:
– Бе-е-е-е-е!
====== Глава 99. Там, где зимуют раки. ======
Пока Пётр Иванович и Сидоров возились с Черепахой, с соседями Черепахи, с бритоголовым Бобром и с его охранниками, Недобежкин в поте лица проводил кабинетную работу. Ежонков и Смирнянский торчали в отделении с самого утра и уже начинали роптать, потому что проголодались и не выспались. Сонный Ежонков был обязан милицейским начальником вырывать из пустых голов Кораблинского и Семёнова крупицы ускользающей памяти. Под бдительным присмотром Белкина он «заколдовывал» то одного, то второго, заставлял их цитировать учебники,
– Бык-бык.
Что один, что второй – даже с одинаковой интонацией, а вернее, с отсутствием последней. После трёх, или четырёх «Быков» Ежонков взвинтился и решил сделать перекур. Кофе он не пил: боялся не то угрей, не то давления. Он купил в буфете бутылочку колы и два пирожных: медуницу и корзиночку. Так и зашёл он в кабинет к Недобежкину, кусая попеременно, то медуницу, то корзиночку и с колой в кармане.
– И что мы имеем? – вещал тем временем под собственный нос Недобежкин и что-то усидчиво писал на измятом клочке тетрадного листа. – Мильтон – это не Мильтон, а в «Росси – Ойл» закрыли Донецкий филиал… Что же это такое?
– Работает кто-то по ним! – вставил Ежонков, шамкая полным ртом. – Я агент, и я знаю!
– Да кто по ним ещё может работать? – взвился Недобежкин, сминая клочок со своими записями. – Чёрт… закрутились мы в какую-то малашу – чёрт ногу сломит!
– И ни в какую не в малашу! – возразил Ежонков и откусил от корзиночки смачный кус, выпачкав нос в белый сладкий крем. – Интерпол вполне может их шустрить! Или ты, Васёк, думаешь, что никто кроме нас не знает больше о проекте «Густые облака»? вот и Мильтона им кто-то подменил, чтобы вывести на чистую воду ихние делишки с чёрной нефтью! Вот и вывели, вот и прикрыли! Я там кое-что про Филлипса подкопал – так закачаешься! Посмотрим потом, как Игорёша компы откачает!
Смирнянский имел неосторожность похвастаться тем, что разбирается в компьютерных технологиях. Вот и определил ему Недобежкин место и занятие: за компьютером, изводить проклятый кукиш. Кукиш оказался на редкость живуч. Что бы Смирнянский с ним не делал – он никак не желал изводиться, а вместо этого – мигал, менял цвет, пел песни да ещё и плевался ехидными шуточками вроде: «Нос подотри, сопляк!». Смирнянский пыхтел-пыхтел, форматировал диски, переустанавливал «Виндоус», однако ничего не добился: как только компьютеры были включены – на их экраны тут, как тут выскакивал противный кукиш.
– Чёрт! – высказал своё мнение Смирнянский и отвернулся от заражённых неведомой заразой компьютеров. – Ребятки, у меня с собой ноутбук. На нём кое-что сохранилось. Давайте, лучше, это посмотрим… А то тут затык…
– А кто тут хвастался компьютерной гениальностью? – съехидничал Недобежкин, оторвавшись от Ежонкова. – Ну, ладно… давай, врубай свой ноутбук.
Милицейский начальник оторвался от поруганных смятых записей и потащился к тому краю стола, на который Смирнянский водрузил свой новенький тонкий ноутбук.
– У меня тут кинцо есть, – начал Смирнянский,
– Ну, давай, Игорёша, крути своё кинцо, – это Ежонков подкатился к столу и плюхнулся на свободный стул с недоеденной медуницей наперевес. – А то собираешься, как Золушка на бал!
– Ежонков, сел бы на диету! – сморщился тощий Смирнянский, покосившись на калорийное пирожное в пухленькой ручке «суперагента». – А то пузо у тебя уже, как тыква!
– Ой, грозный, как жук навозный! – огрызнулся Ежонков.
– Брейк! – остановил перепалку милицейский начальник и нацелился растаскивать ощетинившихся друг на дружку товарищей в «разные углы ринга». – Давай, Смирнянский, подключай!
Смирнянский пробормотал себе под нос ехидную колкость в адрес Ежонкова и запустил своё «кинцо». Милицейский начальник прилип к экрану: авось проскочит что-то интересное и нужное?
Экран отобразил некий конференц-зал – просторный, с нестандартной мебелью. Такие обычно, показывают в американских фильмах про богачей. Кажется, сейчас у них там было не деловое совещание, а некий банкет. По бокам длиннющего и широченного стола в стиле «аэродром», заполненного съедобной роскошью, сидели некие солидные дамы и господа в солидных дорогих костюмах. В самом дальнем конце – «во главе» «аэродрома» – расплылся в кресле седовласый толстяк Росси. Недобежкин узнал, что это Росси после того, как Смирнянский показал на него пальцем и сказал:
– Росси.
А на другом конце «аэродрома» восседал он, Мильтон. Да, тут он был помоложе, не такой лысый. Но всё равно – ни капельки не похожий на тот фоторобот, который сотворили Серёгин и Сидоров. Они о чём-то говорили друг с другом, но качество звука оставляло желать лучшего, и поэтому Недобежкин слышал лишь:
– ББУХ!
– ББУХ!
– ББУХ!
– Ну, и что я тут пойму? – осведомился Недобежкин у Смирнянского, разглядывая одинаковые и напыщенные лица американских толстосумов.
– А ты дальше смотри, – улыбнулся Смирнянский, не спуская глаз с экрана. – Я там звук чуть-чуть подкрутил – интересно будет.
Мильтон посидел-посидел, поковырял вилкой в своей тарелке, а потом – вдруг влез на стол и пошёл по нему, словно это был подиум. Он заговорил по-английски, а Смирнянский, помня, что Недобежкин учил этот язык только в школе, превратился в переводчика.
– Хорошая прибыль – вот, что нужно корпорации для процветания! – разглагольствовал Мильтон, ногами отодвигая с дороги кулинарные шедевры в блюдах из китайского фарфора.
Дамы и господа опешили, повскакивали со стульев и разбежались в стороны, чтобы брызги подливок и соусов не заляпали их костюмы.
– А залог хорошей прибыли – это качество и безотказная работа, – Мильтон был так увлечён своей пламенной речью, что даже не смотрел под ноги.
Пройдя ещё немного, он вступил в чью-то тарелку, и, поскользнувшись на котлете, рухнул вниз, на отполированный паркет.
– Цицерон, однако, – буркнул Недобежкин, когда закончился весь этот «цирк Смирнянского. – Сколько он выпил? Литр? Только вот, скажи, Игорёша, разве это как-то относится к делу?