Габриэль
Шрифт:
Они танцуют, прижавшись друг к другу, и пальцы Диего крепко держат её за бедра, прежде чем его рука скользит вниз к её ягодицам, притягивая её ещё ближе. Он наклоняет голову и начинает целовать её обнажённое плечо. Она закрывает глаза, погружаясь в момент наслаждения, который они переживают. Её бедра чувственно двигаются в такт музыке, и я могу лишь представить, как он трётся об неё.
Он откидывается назад, и они смотрят друг другу в глаза, прежде чем он наклоняется, чтобы поцеловать её. Мои руки сжаты до такой степени, что
Но я сосредоточен на Диего и, прежде чем он успевает что-либо сказать, ударяю его. Он отвечает тем же, и начинается драка. Домани и Хоакин расталкивают нас, наставляя пистолеты друг на друга. Толпа отступает, и вскоре к нам присоединяются несколько вышибал клуба, а также Алехандро.
— Не смей подходить к ней, — процедил я сквозь зубы.
Диего ухмыльнулся, с вызовом расправляя плечи.
— А если я не сделаю этого?
— Джентльмены, я уверен, что мы сможем решить любую проблему без применения оружия, — говорит Алехандро, стараясь выступить в роли миротворца.
Я опускаю руку Домани, хотя он сперва сопротивляется.
— Не здесь, Дом. — Он опускает пистолет, направленный на Диего.
— Убери отсюда этот мусор, Алехандро.
Он кивает и подаёт знак своим вышибалам подойти, но Диего поднимает руки, показывая, что уходит.
— Всегда нужно размахивать своим членом, не так ли, Габриэль? Наслаждайся ощущением власти, пока можешь, приятель, — ухмыляется он, подмигивая Беатрис. — Когда будешь готова быть с настоящим мужчиной, позвони мне, hermosa. И будь осторожна с этим парнем, он не тот, кем кажется.
Хоакин не сводит с нас глаз, пятясь за Диего. Он поджимает губы, глядя на Домани, и тот делает шаг вперед, но я хватаю его за руку, не позволяя последовать за ним. Хоакин смеётся, прежде чем развернуться и уйти.
— Слишком много свидетелей, Домани.
— Ты так говоришь только потому, что тебе нужно было ударить его по гребаной физиономии; иначе тебе было бы всё равно, — отвечает он, и я хихикаю.
— Где девочки? — Домани оглядывается, и я поворачиваю голову в сторону, где стояла Беатрис, но её уже нет.
Я мельком замечаю, как она тянет Клару за собой сквозь толпу. Я бросаюсь за ними, прежде чем они доберутся до выхода, а Домани следует за мной. К счастью, их движение замедляется из-за толпы. Я догоняю их и оттаскиваю обратно.
— Куда, черт возьми, вы собрались?
— Отпусти, придурок! — Клара отталкивает меня.
— Мы уходим. Возвращайся к своим шлюхам! — Беатрис поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю её и тащу за собой.
— Оставь её в покое! — Клара перекрикивает музыку, пока Домани не позволяет ей последовать за нами.
Я веду Беатрис в коридор, где находится кабинет Алехандро. Когда
— Держись от него подальше. Ты не знаешь, какой он, Беатрис.
— Хуже тебя быть не может.
— А что, если бы тебя увидели люди? А?
Она убирает мою руку со своего лица.
— Не надо, черт возьми, читать мне нотации, когда женщины так и вьются вокруг тебя, stronzo. Дай угадаю: все они твои сотрудницы, верно? Это та деловая встреча за городом, о которой ты мне рассказывал, не так ли?
Она поворачивается, чтобы уйти, бормоча ругательства, но останавливается, когда я начинаю следовать за ней. Обернувшись, она тычет пальцем в моё лицо и говорит:
— И ты не имеешь права указывать мне, с кем мне проводить время, когда сам делаешь всё, что хочешь, с кем хочешь, черт возьми. Гребаный придурок.
Я тяну её за руку к себе, но она сопротивляется, и мы начинаем борьбу за превосходство. Используя её инерцию, я прижимаю её к стене, не позволяя уйти.
— Ещё немного, и ты будешь моей, Беатрис.
— Я никому не принадлежу, Габриэль. — Её пламенный взгляд придаёт ей уверенности. — И знаешь что? Я рада, что ты такой банальный, лицемерный, упрямый, лживый, двуликий мужчина, потому что я надеюсь и молюсь, чтобы кто-нибудь сфотографировал тебя, и мы смогли бы покончить с этим гребаным дерьмом ещё до того, как оно начнётся.
Она высказала вескую точку зрения. При свете её карие глаза кажутся более янтарными, и в них появляются золотистые искорки, которых я раньше не замечал. Она усмехается, прежде чем оттолкнуть меня.
— Я ухожу.
— Нет, не уходишь. Ты останешься со мной.
— Пошёл ты!
— Не сегодня. — Я тяну её за собой обратно на главный этаж клуба.
— Ты высокомерный, эгоистичный ублюдок! Отпусти меня, ты… — Музыка заглушает все оскорбления, которые она извергает.
— Пусть кто-нибудь из мужчин отвезет Клару домой, — приказываю я Домани. Клара и Беатрис начинают протестовать.
— Я останусь, только если она согласится. — Беатрис отталкивает мою руку, продолжая пытаться вырваться из моих объятий.
Домани смотрит на меня, ожидая ответа. Я киваю, и мы ведём их обратно в гостиную. Увидев нас, Алехандро встаёт. Я жестом подзываю остальных девушек на диване; мы усаживаем Беатрис и Клару рядом. Я сажусь на один край дивана, а Домани — на другой, напротив Клары.
— И кто эти прекрасные дамы, что ты привёл, Габ?
— Привет, я Беатрис. Я шлюха Габриэля с понедельника по пятницу, — говорит она, протягивая руку Алехандро, который, посмеиваясь, пожимает её и целует тыльную сторону ладони. — Это, должно быть, шлюхи Габриэля на выходные. Дамы, приятно познакомиться. — Она улыбается женщинам вокруг нас, а затем обращается к Анджеле. — О, и ты здесь. Как я могла забыть? Она настоящая шлюха.