Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
Мелкий, но величественный Цзинчхана покивал головой в кудряшках с проседью.
– Как взрывные работы пройдут, твоя очередь подойдёт. Слышал, Гунько?
Старший оператор тяжёлых систем Опанас Гунько потёр колени и сказал:
– Сделаем. Вы бы лучше разобрались с этими злыднями из Виндхука! Ну шо это – доставили нам пять бульдозеров с ручным управлением. Мыто просили автоматы! А так… Ну кого я на них посажу?
– Разберёмся, Гунько, – строго сказал Дзадцно. – Разберёмся. Посади пока Кизино. Ташпулатова посади. Этого… Абдуллу.
– Ага! –
– Разберёмся… – нахмурился Дзадцно. – Ребята у тебя рукастые…
– Рукастые и ногастые, – сказал ктото из толпы.
– Разговорчики! – сердито сказал прораб, болея за трудовую дисциплину. – Таак. Профессор, что у вас?
Кейчхуама встал и тут же сгорбился, будто его потянуло обратно на стул.
– Не нравится мне одно место… – проговорил он и показал на карте. – Вот здесь, чуть к югу от терминала. Какаято тут неопределённость… Поверхностьто мы вроде исследовали, а глубины не трогали. Надо бы провести бурение, хотя бы в двухтрёх точках, в квадрате 7А…
– Справитесь, Тимофей Михайлович? – спросил прораб.
– Бурыавтоматы будут? – ответил вопросом Браун.
– Дадим! – поспешно сказал Кейчхуама.
– Значит, справимся.
– Таак… – сказал Дзадцно. – Таак… Наас, когда у вас последний пробой?
Наас ван Гельдер, молодой бригадир лазерпроходчиков, бодро ответил:
– Если не подведут энергетики, то сегодня ночью. На шестнадцатом блоке – там группа скал торчит по линии трассы, начнём их выжигать помаленьку.
– А завтра?
Наас сделал удивлённое лицо.
– Завтра же эвакуация! – сказал он.
– Ах! – подскочил профессор Кейчхуама. – Я совсем забыл предупредить! На завтра запланирована промывка пустыни Намиб, состоится экспериментальный пуск ППВ! [74]
– ППВ? – озадачился прораб.
– Переброска пресной воды! В Антарктиде уже работает термостанция, она растапливает лёд, и образуется огромное такое пресное озеро. Завтра включатся излучатели, создавая мощные потоки заряжённых частиц, которые подхватят водяные молекулы и перенесут их сюда, в Африку. Это будет как бы дождь, несомый ураганом, – по дуге он поднимется в стратосферу и затопит пустыню Намиб. Головную станцию ППВ расположили в Мирном, направляющие башни находятся на Кергелене, гдето на островах Крозе и на вершине Нджесути, [75]а замыкающая стоит у озера Этошапан.
– Да знаю я это всё, – недовольно сказал Дзадцно. – Меня другое интересует: почему не поставили в известность руководство?
Профессор в совершеннейшем смущении прижал пятерню к сердцу, расточая немые извинения.
– Ладно, – вздохнул прораб. – Таак… Ну, у меня всё. Идёмте работать!
Навесив бурмобили, субмарины вышли в море. Квадрат 7А находился на глубине девяноста метров – светлый песчаный уступ с редкими каменными глыбами и коркой ила. Дно было болееменее ровным, но безжизненным – ни кораллов, ни водорослей. Даже рыбин и тех не плавало ни одной.
– Сероводород, –
– Очень даже может быть… – протянул Браун.
«Орка», колыхаясь, прошла над придонным мутьевым потоком, всею обшивкой ощущая дрожание и гул. Здесь земля и океан соревновались, кто сильнее, и суша одолевала воду.
– Право на борт, – скомандовал ТугаринЗмей. – Пятьдесят метров.
Сихали поднял субмарину на заданную глубину. Прямо под ними дно было плоским, занесённым песком. Восточнее, ближе к берегу, дно поднималось и состояло из больших каменных глыб с грубозернистой поверхностью. В сторону моря отходил скалистый хребтик, поднимавшийся до отметки тридцать метров, а за ним начинался обрыв в абиссаль.
И хребтик, и песчаный уступ понижались к югу, а к северу протягивалась неширокая полоса илистого дна. Субмарина заплясала, приблизившись к отвесной чёрной скале, – первая береговая ступень. Тупой дрожащий гул прибоя проникал в рубку, а вода ходила взадвперёд, баламутя песок. От греха подальше Сихали взял мористее.
– Первый пошёл, – сообщил Тугарин.
Тяжёлый шар микробура отделился от «Орки» и ухнул вниз, исчезая в клубах ила. Потом облачко мути взбурлило ещё пуще, а когда осело, буравтомат пропал – закопался.
– Осадочные, осадочные… – читал Сихали с экрана показания бурмобиля. – Сера пошла… С чего бы это? Сейсм прошёл… Слабый, но есть. Опять… Газовыделение… Уходим! – закричал он вдруг, и в ту же секунду чистое дно вздыбилось холмом, трескаясь и расходясь мутью. Гулкий удар сотряс подлодку.
«Орка» завертелась в ревущей туче пузырьков и комочков глины, а потом коричневая грязевая волна накрыла субмарину, вминая её в песок и заваливая извергнутым грунтом.
Свет в рубке мигнул и погас, на подволоке [76]загорелись красные аварийные лампы.
– Замечательно… – сказал Тимофей. – Кажись, влипли. В прямом и переносном смысле. Что с реактором?
– Норма… – пробормотал Змей, оглядывая побуревшие иллюминаторы и верхний колпак.
– Водомёт?
– Выдает отказ.
– Забился, наверное. Продуй цистерны!
Илья продул.
– Носовые еле давят.
– А кормовые?
– По нулям.
– Превосходно…
Харин повернул к командиру озабоченное лицо и предложил:
– Через люк, может?..
– Ну вот ещё! – заворчал Сихали. – Не хватало нам ещё грязи в отсеке…
ТугаринЗмей мигом приободрился – если уж командир больше всего боится грязюку развести, то чего пугаться?
В рубке повисло молчание, но тихо не было – размеренный гул прорывался и через толщу ила, борта «Орки» держали тупые удары и толчки. Волнами проходила вибрация. И вдруг басистое гудение пропало – будто кто его выключил.
– Если тут такое же строение дна, как на Каспии, – негромко заговорил Браун, – то это затишье не к добру… Пока только выброс был, но, если это грифон закрылся, давление начнёт расти, и ахнет почище глубинной бомбы. Змей, данные с бурмобиля идут?