Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
Тут, как всегда некстати, запиликал сигнал вызова. Цедя нехорошие слова и выражения, Сихали выцепил плашку радиофона, и зверское выражение на его лице уступило место ласковой улыбке – звонила Наташа.
– Я тебе перезвоню, – быстро проговорил он.
– Ты занят? – долетел вопрос. – Ладно, я потом…
– Жена? – поинтересовался Харин.
– Ага.
Илья пригнулся, напрягая толчковую ногу.
– Змей, лучше не надо, – сказал Браун предостерегающе, угадав намерение друга.
– Иначе – как? – буркнул Илюша, прозванный ТугаринымЗмеем.
Неожиданно
Красавчик Чанг метил правее, выцеливая Илью, и Браун воспользовался секундным преимуществом, предоставленным ему Змеем, – шагнув в проём, он спустил курок.
Бластимпульс выжег дыру в груди Красавчика – безобразное лицо Чанга, разодранное шрамом наискосок, с перебитым носом, сплющенным и свёрнутым набок, исказилось ещё больше, выражая лютую ярость. Но длилось это всего лишь краткий миг – с пробитым сердцем не живут долго. Чанг рухнул на колени и упал ничком.
– Готов, – буркнул Харин, отталкиваясь плечом от стены.
Сихали кивнул, выщёлкивая из бластера использованный картридж и загоняя свежий. Пальцы его вздрагивали.
– Кто кого? – долетел вопрос из каюткомпании.
– Мы! – ответил ТугаринЗмей, пряча оружие в кобуру. – Его!
В каюткомпании сразу зашумели, сбрасывая напряжение и страх. Первым в центральный коридор выглянул комендант батиполиса – малорослый, лысоватый мужичок в мятом, словно изжёванном, комбинезоне.
– Всё? – робко спросил он, вытягивая немытую шею.
– Всё, – подтвердил Браун.
Он оглянулся на труп Чанга. Какой это уже по счёту? Лучше не калькулировать… Плох тот ганфайтер, [61]который делает зарубки на рукояти своего бластера – по числу убитых им людей. Это пошло и мерзко, ведь за каждой зарубкой – отнятая жизнь. Чем тут гордиться? Кто спорит, Красавчик был чудовищем в человеческом обличье, но всё же в человеческом…
В коридор повалили рапануйцы – машинисты глубоководных танковбатискафов, инженерыконтролёры, операторы аквалюмов, их жёны и дети. Они галдели, радуясь возвращённой безопасности, болтовнёй выражая облегчение и благодарность, – банда Красавчика Чанга держала в страхе весь батиполис.
– Правильно мы тогда за тебя голосовали! – заявил рослый, краснолицый глубоководник.
– А то ж никакой жизни! – поддержал его лысенький комендант.
– Качать генрука! – воскликнул ктото в толпе.
– Ну щас! – воспротивился Браун. – Тут потолки низкие!
– Расшибёте, – пробасил ТугаринЗмей. – Зашибу тогда.
– Лучше проводите меня в центральный бункер, – сказал Сихали, – а то нам пора.
Генеральный руководитель проекта ТОЗО Тимофей Браун, он же Сихали, [62]пошагал длинным коридором в окружении шумной свиты. Не генруковское это дело, конечно, с бандюками перестреливаться, но не бросать же в беде избирателей…
Вспомнив об обещанном звонке, генрук вытащил радиофон, заученным движением
– Алёо?.. – выдохнул приятный голосок.
– Привет, – сказал Тимофей, непроизвольно улыбаясь.
– А ты где?
– «РапаНуи». Тут у меня… ээ… встреча с избирателями.
«Даа… – подумал он. – Если бы предвыборная кампания шла сейчас, всё население „РапаНуи“ проголосовало бы за меня!»
– Аа… Ну ладно, не буду мешать твоей политической деятельности! Илья с тобой?
– Со мной.
– Передай ему, что Марина улетает.
– Чегочего? Она ж на седьмом месяце!
Вот именно! Потому и улетает. И я с нею. Понял? Я тебе с Вумеры [63]звоню!
– Так вы на Спу собрались? [64]
– Ну да. Спу17. Ты же знаешь Марину, она больше всего боится стать некрасивой, а в невесомости беременным легче и ничего не отвисает… Только Илье, пожалуйста, без деталей! Понял?
– Понял… А я что, один буду?
Наташа рассмеялась, закидывая голову и блестя безукоризненными дужками зубов.
– Ничего, тебе полезно! Пока!
– Пока…
Сихали нахмурился, вздохнул уныло – и быстренько передал Илье последние известия, чтоб не ему одному мучиться. Харин сразу заскучал, а Брауну стало маленько полегче.
– Твой скорбный лик, – бодро сказал Тимофей, – навевает ассоциации с сенбернаром анфас.
Змей ничего не ответил, лишь длинно, тоскливо вздохнул.
А океанцы вокруг, словно контраста ради, галдели весело и нестройно. Девушки смотрели на генрука с восхищением, мужчины смущённо крякали (и как это мы сами с Чангом не управились?), дети возбуждённо орали, чувствуя всеобщее ликование и догадываясь, что ничего им не будет, а вот самого генрука праздновать не тянуло. И не только потому, что жена «бросила».
Пока его не выбрали руководителем проекта, он даже не представлял себе весь размах того беспредела, который творился в ТОЗО, во всех тутошних батиполисах и абиссальных хабитатах, на ИТО и СПО. [65]Бандиты, пираты, китокрады буйствовали повсюду, и частенько лишь бластимпульс мог вразумить аутло [66]вроде Красавчика Чанга. Правопорядок приходилось насаждать силой, по принципу: если ты не чтишь кодексы, то бойся их. Закон револьвера!
И так три года подряд – без отпусков, без выходных и праздников. Бывало, что и без перерыва на обед.
Океанскую гвардию новый генрук доверил ТугаринуЗмею, и тот быстро добился от подчинённых железной дисциплины. Не все командиры опергрупп, разбалованные и развращённые при Акуле Фогеле, прежнем генеральном, подчинились Илье – и полною мерой познали крутизну ТугаринаЗмея.
Самых отпетых приговорили к утоплению, самых отмороженных похоронили ещё раньше, а остальные подчинились командору Харину. Так было раньше, три года назад, а теперь? А теперь любой гвардеец набьёт вам морду, скажи вы хоть одно худое слово про командора!