Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
Сизая громадина «Ингерманланда», пластавшая взлётную палубу над изящно выгнутыми корпусами, содрогнулась до верха надстройки, утыканной эллипсоидными антеннами. У самой ватерлинии авианосца мгновенно набухли и рванули клубы белого пламени, раздирая листы титана, как бумагу. Дископланы, роившиеся над «Гренделем», снесло воздушной волной. Одного так завертело, что аппарат ребром вошёл в воду, а пилот лишь на глубине догадался катапультироваться – спасательная капсула всплыла в облаке пузырей.
Тёмная вода осветилась изнутри – это «акулы»
«Ингерманланд» начал заваливаться на правый борт. Трещина зигзагом пробежала по кораблю, разошлась, вскрывая авианосное нутро, – были отчётливо видны вертикали переборок и горизонтали палуб, они выделялись угольночёрным на фоне бушевавшего пожара, заворачивавшего огненные языки, огненные полотнища, огненные вихри.
Со скрежетом и грохотом, неслышным из башни, авианосец разломился, кренясь в разные стороны. Иные флаеры пытались взлететь с опрокидывавшихся палуб, коекому это удавалось, но в основном боевые машины падали в море, как посуда со стола.
«Ингерманланд» шёл на дно – и это был самый опасный момент для «Гренделя». «Интеры» могли уничтожить атомарину просто так, «для профилактики», или со зла, но Исаев сделал неожиданный ход – он направил свой корабль к тонущему авианосцу и начал спасать утопающих.
Подводники вытягивали из воды офицеров, старшин и матросов, и те, спотыкаясь, вереницей бежали к рубке, по одному скрываясь в тёплых отсеках. Подобрать всех Исаев не мог, да и не хотел – акция гуманизма преследовала двойную цель: вопервых, спасённые члены команды «Ингерманланда» попадали в плен. Вовторых, они служили залогом неприкосновенности «Гренделя»…
Плавно развернувшись, атомарина погрузилась, уходя в океан.
– Мезоядерные реакторы выведены на полную мощность, – донёсся безразличный голос главного компьютера.
Сихали даже вздрогнул – засмотревшись на деяния лёдоформаторов и каперанга, он подзабыл, зачем поднялся на башню наблюдения.
– Дингеры готовы к активации. Половина тяги по вектору.
Один за другим включились четыре больших экрана.
– Наша очередь! – крикнул Рыжий, потирая руки немного нервным движением. – Так что…
– Усилить тягу, – скомандовал Тимофей, оглядываясь в сторону юга. Сердце забилось, как вспугнутое.
Ледник был не виден, скрытый за клокотавшими облаками пара. Коегде остывшая пелена проседала, и её белесый покров прошивали перистые фонтаны – заряженная вода носилась неупадавшим дождём, смерзалась в хлопья, пропадала в тумане и возносилась вновь.
Браун испереживался – потери на море отвлекли «интеров» от проснувшейся термостанции, но вряд ли командование Международных войск и дальше будет упорно не замечать того, что творится в тылу. А эти гадские дингеры убийственно медленно выходят на полную тягу…
– Полная тяга по вектору, – доложил компьютер.
– Активировать
– Предупреждение, – сказал комп. – Дингеры, не поднятые на рабочую высоту, вызовут сильнейший ураган на уровне моря.
– А нам это и нужно! – воскликнул Белый.
– Продолжать активацию! – надавил Сихали.
– Выполняется… – сдался компьютер.
Над Мирным поднялся ветер. За посвистом шквалистых порывов терялся непередаваемо низкий гул дингеров. «Интеры» суетились у причалов, корабли медленно сновали по рейду, кружа вокруг погружавшегося «Ингерманланда», подбирая утопленников и ещё живых «флотских», замерзавших в студёной воде, скручивавшейся в пенные барашки. И вот эскадрильи флаеров – одна, другая, третья – взяли курс на термостанцию. Бомбить.
– Увеличить интенсивность!
На большом экране было видно, как плотная серая туча плавно поднимается в небо, всё густея, набирая синевы с красивым лиловым отливом. Казалось, весь южный горизонт вздыбился невиданной горной цепью, плавучим хребтом из тёмнофиолетовых пиков, а потом вся эта чудовищная громада пришла в движение, полезла на Мирный исполинским чёрным валом.
Догадались ли «интеры», что надвигалось на них с берега, осталось неясным, да и сотворённая Брауном стихия лишала МККР манёвра, не оставляя времени на «оперативное реагирование». Эскадрильи флаеров, посланные к термостанции, подхватило, как опадающие листья, закружило, завертело, сталкивая, ломая, расплющивая…
Тимофей утёр лоб – успели…
Ветер, задувавший с юга, перерастал в ураган. Двадцать метров в секунду. Тридцать метров в секунду… Сто метров! А тяжкая, заряжённая масса воды ещё только приближалась. И вот – нанесла удар.
Башня наблюдения вздрогнула, стала клониться к северу, трясясь и качаясь. Один за другим врубались гасители вибрации. Тень легла на Мирный, на порт, на море. Непроглядная туча неслась по самой земле – посёлок расчесал облачность, как гребень, теряя антенны, тамбуры, галереипереходники. Патрульные краулеры летели по улицам, как мусор, носимый ветром. Море поднялось гигантскими волнами, они сталкивались с прибоем – и вся водная поверхность заходила ходуном. А ураган всё набирал силу, раскачивая даже огромные кораблиарсеналы, срывая с якорей авианосцы «Цзянь» и «Ришелье», сталкивая их между собой.
Чёрные бурлящие тучи напрочь заслонили солнце, бесновавшееся море поглотил сумрак, и тут же, добавляя свету, забили молнии – грозные столбы энергии сочетали воду и провисшее «небо». Разрядка потока!
Когда молнии попадали в корабли, то ветвистые разряды оплетали их бледноголубыми корневищами, пробивая палубы миллионами вольт. Грохот стоял невообразимый и несмолкаемый, смотреть на беспрестанное сверкание молний было просто опасно. Чудилось, целый лес невиданных электрических деревьев прорастал по морю, сплетаясь сучьями, испаряя воду, сыпля гейзерами искр.