Ганфайтер. Дилогия

Большаков Валерий Петрович

– Алло! Алло! – закричала женщина. – Тимочка! Это ты? Ты живой?

– Живее всех живых, – неуклюже пошутил Сихали. – Ты чего плачешь?

– Да я уже второй день до тебя дозвониться не могу, все входящие и исходящие глушат! Говорят, так нужно, что это информационная блокада зоны боевых действий… Ты где, вообще? Что у вас там происходит? Только не говори мне, что ты в АЗО!

– Скажу, – вздохнул Браун. – Да ты не волнуйся так, Наташечка, всё хорошо! Я сейчас на острове стою, морем любуюсь. Вон, пингвины

орут… Всё хорошо, Наташ.

– Знаю я тебя, – пробурчала женщина, прерывисто вздыхая, – опять в самую драку полезешь…

– Да ты что? Я ж в отпуске!

– Вот и отдыхай, как все нормальные люди!

– А вот не надо было меня в генруки выдвигать, – улыбнулся Сихали примирительно. – Что ж ты хочешь? Не могу же я избирателей бросить! Хорошо Альварадо – сидит себе на «Авалоне» и только приказы отдаёт…

– Вот и ты прикажи.

– Кому? – печально вздохнул Тимофей. – Добровольцам? Добровольцев, Наташенька, вести надо. Самому, а не из бункера командовать.

– Ты мне нужен живой, понял? – негромко сказала Наташа.

– Понял. Знаешь, я тоже привязан к этой жизни, она у меня одна, как ты.

– Не подлизывайся…

– Одно я тебе обещаю точно – жертвовать собой я не стану ни в коем случае.

– Береги себя…

– Ладно, маленькая, буду беречь изо всех сил. Как там Маринка?

– Да что ей сделается… Порхает по отсекам.

– Вот и бери с неё пример!

– Илья с тобой?

– Со мной.

– Привет ему. Ну, всё… Ты звони, ладно?

– Ладно.

– Пока…

– Пока, маленькая.

За спиной у Сихали закряхтели басом, и Тимофей улыбнулся: Илья выполз погреться на солнышке.

– Здорово, – прогудел ТугаринЗмей.

– Здоровей видали.

– Этточно…

– Тебе привет с небес.

– Да ну? – оживился Илья. – От Маринки?

– Маринка порхает по отсекам, я с Наташкой говорил. От неё и привет.

– Порхает… – умилился ТугаринЗмей.

– И никого! – послышался баритон Белого. – Надо же…

– Это мы их так зачистили, – гордо сказал Рыжий.

– Помолчи уж, чистильщик нашёлся…

Браун покрутил коробочку радиофона и переключил его с «Коммуникатор» на «Дешифратор». Ага, донесение от «Юлиуса»! Отлично… Прочитав известие о новых кознях президентов, Тимофей усмехнулся и открыл приложение.

– Змей, – подозвал он. – Глянька…

Илья приблизился и согнулся над стереопроекцией СПО «Авалон». Громко сопя, он шарил взглядом по сплетениям магистральных туннелей для автоплатформ, лифтовых и вентиляционных шахт, транзитных транспортных рукавов, ремонтных и складских зон, коридоров стрежневых, продольных, боковых и поперечных, ярусов, секторов, отсеков, шлюзов…

Имея овальную форму, «Авалон» вытягивался в длину более чем на десять километров. Верхний ярус СПО, покрытый рощами и лужками, располагался

метрах в сорока от уровня океана, так что даже самые высокие волны не заплёскивали на газоны. Однако «Авалон» не шибко смахивал на этакий суперлайнер, скорее уж на суперкрейсер: по всему надводному «борту» тянулась череда куполов с амбразурами – то были боевые посты. Подводная часть СПО уходила в глубину на сотни метров, прикрытая броневыми поясами, торпедными аппаратами, квантовыми разрядниками, ультразвуковыми пушками. Сотни сканеров постоянно прощупывали небо над «Авалоном», готовые дать сигнал мощнейшим лазерам, чтобы те спалили выпущенную по острову пулю или сожгли самолёт, вторгшийся в охраняемую зону.

– И под водой та же фигня… – пробурчал Харин.

– Будем думать, – сказал Браун, выключая радиофон. – Вот что… Свяжиська с Витальичем и скажи, чтобы гнал «Гренделя» к «Авалону». Если мы так ничего и не придумаем, то он хоть оборону прощупает.

– Понял.

– И «Наутилусы» туда же перебрось, с ОГ. Человек сто.

– Сто пятьдесят.

– Ещё лучше. Пока они будут стягиваться к СПО, мы чегонибудь скумекаем… – Оглянувшись на Купри, Тимофей спросил: – Димдимыч, а «интеры» где?

– Ушли «интеры», – ответил негромко комиссар, – перебазировались в ПортЭймери.

– Эрго, как говорит Шалыт, – усмехнулся Сихали, – и нам туда же. Собирайтесь!

Оранжевый облупленный катерок Петровича подбросил «великолепную пятёрку» до Морены. Сойдя на берег, Браун задрал голову вверх, оглядывая «подрубленный» ствол станции ППВ. Эндоскелет башни расщепился на кольчатые хорды, и те обвисли в стороны, как увядшие стебельки. Поморники уже кружились вокруг, присматриваясь к новому гнездовью.

– Жалко, – вздохнул Рыжий, – такая высокая была… Стройная…

– Красивая, – поддакнул Белый.

– Ничего, – буркнул Купри, – они нам ещё выше выстроят. Ещё красивше!

Сихали ничего не сказал, молча соглашаясь с комиссаром.

Пройдя улицей Ленина, мимо выкорчеванных домов, мимо скрученных фонарей, мимо ломаных тамбуров, сметённых в кучу, подобно осенней листве, фридомфайтеры набрели на перевёрнутый краулер. Переглянулись, взялись, поднатужились и поставили его на гусеницы.

– Цел вроде, – сказал ТугаринЗмей.

– Даже дуги не помялись, – похлопал Сихали по предохранительному каркасу, выгнутому над сиденьями.

– А мне написанное не нравится, – сморщил нос Рыжий, носком унта тыкая краулер в борт, на котором чёрным по белому было выведено: «IFOR».

– А ты не читай, – посоветовал ему Белый.

– Едем! – окончил прения Тимофей и занял место водителя.

Все расселись. Шурики, как самые юркие, залезли на заднее сиденье, Купри устроился рядом с водителем, а Илье пришлось моститься на решетке багажника.