Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
– Сволота поганая! – прошипел Браун, бросая капсулу влевовправо, вверхвниз. Достаточно одного попадания, чтобы капсула закувыркалась по льдам, распадаясь на части, на мелкие кусочки…
Зазвонил радиофон. Нашарив его левой рукой, Тимофей разглядел в перекошенной стереопроекции незнакомое лицо, застывшее как маска, – мужчина лет тридцати, вряд ли старше.
– Слушаю! – рявкнул Сихали.
– Немедленно сворачивайте в направлении шоссе «Прогресс – Союз» и летите вдоль трассы. Увидите четыре флаера поперёк шоссе – можете садиться. Мы вам поможем.
Времени
Облетая второй холм по дуге, Сихали увидел впереди четыре флаера в положении нормальной посадки, перегородивших шоссе.
Информтабло горело красным, не переставая: топливо кончается!
Тимофей затормозил и сел на последних каплях, приземлившись в снег «за спиной» неизвестных флаеров. Ведомые капсулы пролетели по инерции ещё с полкилометра, развернулись и сели рядом с ведущей.
Тут же над вершиной холма показались преследователи – четыре дископлана понеслись вперёд и вниз, как с горки. И напоролись на бледнофиолетовые лазерные лучи. Один из дисков развалился надвое, другой, пуская чёрный шлейф, коснулся земли и покатился колесом, бешено вращаясь и подпрыгивая. Третий с четвёртым столкнулись в воздухе и разлетелись, теряя высоту. Один закончил свой полёт очень скоро, врезавшись в склон холма, а другой пропахал плотный фирн и взорвался у самой трассы.
Совершенно одуревший от напряга последнего часа, Сихали выбрался наружу, жадно вдыхая холодный воздух. Далеко на севере поднималось к небу чёрное полотнище дыма, совсем рядом с полотном шоссе чадили сбитые флаеры. А звено тех, что спасли фридомфайтеров от гибели, попрежнему попирало трассу суставчатыми опорами шасси.
Люк в днище одного из них открылся, выпуская того самого звонившего. Подойдя ближе к Тимофею, он небрежно сделал ручкой.
– Все целы? – равнодушно поинтересовался незнакомец.
Сихали оглянулся, пересчитал Шуриков, вылезавших из капсулы, Илью, отряхивавшего штаны, топтавшегося рядом Купри и сказал:
– Все.
Незнакомец кивнул и повернулся уходить.
– Постойте! – воскликнул Тимофей. – Скажите хоть кто вы!
Мужчина обернулся, и впервые скользящая улыбка тронула его узкие губы.
– Мы те, генрук, – проговорил он, – кого вы прозвали «шварцами».
– Чтоо?! «Чёрное солнце»? Вы серьёзно?
– Я ценю юмор, но не люблю шутить.
– Стопстопстоп… Так вы же за нами охотились! Почему тогда…
– Приказ на уничтожение отменён.
– Кем?
«Шварц» снова наметил улыбку.
– Меньше знаешь, – мягко проговорил он, – крепче спишь.
– Ладно, понял. А откуда вы…
– Откуда мы узнали, что вы направитесь к горам ПринсЧарлз? А куда ещё вам было деваться? Правда, две группы наших товарищей поджидали вас также около базы «Дружная4» и на восточном берегу залива Прюдс. На всякий случай, знаете
Не оборачиваясь, «шварц» скрылся в люке.
– Отходим, – буркнул Купри, и фридомфайтеры зашагали прочь, то и дело оборачиваясь.
Не успело сердце отбить пять ударов, как флаеры взлетели, подбирая стойки шасси, и выпустили пять мощных импульсов, прожигая спасательные капсулы – разбивая «полдесятка яиц»…
Дискоиды зависли на секунду, да и потянули кудато на запад.
Глава 17
ГИБЕЛЬ «ДРАКОНОВ»
20 декабря, 5 часов 10 минут.
АЗО, станция «Союз».
– Ох и тяжко партизану в Антарктиде! – вздохнул Рыжий, шагая по скрипучему настилу шоссе. – Чего б не партизанить в Брянском лесу? Если подумать, то… Пустил поезд под откос и – шасть! – подальше в чащу. Сиди себе и грейся у костра, сворачивай самокрутки, самогончиком балуйся… А тут? Ни деревца, ни кустика, гольный лёд!
– Какой лёд? – проворчал Купри. – Сплошной камень…
Фридомфайтеры шли по скалистому плато оазиса Джетти, что соседствовал с горами ПринсЧарлз. Пейзажи тутошние поражали своей неуместностью, как грибника в подмосковном лесу изумили бы песчаные барханы. Сплошные скалы, сопки, осыпи, а льда не видно, лишь коегде, в глубоких лощинах, белел нестаявший снег. И всё же окружавшие виды пленяли своей воистину неземной красотою. Здесь царствовала косная материя – из мёрзлых песков вздымались коричневобурые массивы гранитоидов, с ними соседствовали угловатые, пёстрые выходы сланцев – вишенками сверкали вкрапления граната. Светлые напластования песчаников издали походили на стопки листов бумаги, сложенных вперемежку с картоном, – желтоватых, белёсых, серых. Мёртвая, минеральная красота.
– Ох, чует моя душа, – забурчал комиссар, – зря мы сюда суёмся… Заметут нас!
– А куда б ты ещё сунулся? А, Димдимыч? – вопросил его Белый. – Отсюда до берега двести кэмэ пешкодралом! Тут Антарктида, не забыл?
– И ни одного мотеля, заметь, – добавил Рыжий. – Так что…
– Всё равно, – брюзжал Купри. – Лезем прямо к этому… к нануку… в пасть. Риск, может, дело и благородное, но уж очень неблагодарное.
– Зато шампанским упьёмся!
– Да иди ты со своим шампанским…
Сихали шагал и помалкивал. Кто спорит, опасную прогулку они затеяли, а куда деваться? Правильно Шурка толкует – Антарктида вокруг, и выбор тут невелик – или грейся, или замерзай… А до базы «Союз» два часа ходу.
Он первым углядел разноцветные домики станции. В пору, когда Евразия ещё прозывалась Россией, «Союз» числился сезонной полевой базой, но потом положение её упрочилось, соответственно повысился и статус. Рядом находились горы ПринсЧарлз и ледник Ламберта – полярникам было чем заняться.