Гапур — тезка героя
Шрифт:
Касум не ответил. Помолчав, он произнес:
— Дорого будет стоить твой ослик?
— Двадцать рублей, — ответила бабушка. — Дешевле черемши… Если хочешь знать, мой племянник заплатил за него сорок, но мне недосуг с ним возиться — вот и уступаю…
— А если пятнадцать? — быстро сказал Касум.
— За пятнадцать я его себе оставлю! — так же быстро ответила бабушка.
«Пусть остается», — решил я. Мне действительно вдруг захотелось, чтобы этот серебристый ослик остался у нас. Конечно, до лошади ему далеко:
— Ладно, — сказал Касум, протягивая руку к уздечке. — Я его покупаю…
— Уздечку-то оставь, — предупредила бабушка.
— Я с уздечкой покупаю!
— Нет, — твердо сказала бабушка. — Уздечку я не отдам.
— Тогда уступите в цене, тетушка Хагоз…
Бабушка посмотрела на Касума долгим взглядом и вдруг, круто повернувшись, потащила осла к сараю.
— Хорошо, тетушка Хагоз! — крикнул Касум. — Беру без уздечки!..
Я знаю, почему бабушка не пожелала расстаться с уздечкой. Есть у ингушей поверье: продаешь корову, лошадь или осла — оставь себе уздечку, тогда скотина у тебя не переведется. А коли отдашь уздечку — пусто будет в хлеву…
Касум накинул на голову осла веревку и повел его к воротам. Осел не упрямился, шел за своим новым хозяином. Только за воротами он неожиданно поднял морду и затрубил: «И-аа, и-аа!»
Жалобно так трубил, будто со мной и бабушкой прощался. Пусть говорят, что хотят, а я думаю, что животные понимают, где им хорошо, а где — плохо.
ПЯТЫЙ ДЕНЬ КАНИКУЛ
С утра пораньше я взялся за «Амбарную книгу». Давненько я над ней не сидел. Сколько событий — веселых и грустных — произошло за эти несколько дней, а я их никак не отразил!
Я мысленно перебрал главные события: создание группового портрета, тренировка на футбольном поле, ссора с Сулейманом…
Как смотреть на эти события? Глазами дяди или все-таки своими?
Беда мне с этой «Амбарной книгой»! Сидя над ней, особенно ясно ощущаешь, что дядина правда — одна, а моя — другая. У меня есть своя правда, и я был бы рад говорить о ней в полный голос не только во второй части «Амбарной книги», которую я готовлю для Гамида Башировича, но и в первой, разбитой на шесть колонок…
Я вздохнул. Проще всего было бы вообще не заглядывать в первую часть. Проще всего было бы вообще не думать, какие вещи можно занести в графу «Приход», а какие — в графу «Расход».
Но идти наперекор дяде я не могу! Дядя хочет, чтобы я стал целеустремленным и практичным, для этого он и книгу придумал, — значит, надо вести ее, и не как-нибудь, а по-дядиному!
А это трудно…
Прощаясь со мной в тот вечер, когда вся наша семья говорила о групповом портрете, дядя Абу сказал: «Гапур, не забудь внести соответствующие записи в «Амбарную книгу».
Вы знаете, что такое «соответствующие»?
Я снова вздохнул и принялся заполнять колонки по-дядиному. И вот что получилось:
Да, теперь, как говорит дядя Абу, вся моя жизнь как на ладони… Но разве без «Амбарной книги» я не помню, что делал, куда ходил и с кем ссорился? Прекрасно помню! Стало быть, зачем же мне эта книга?
«Дяде она нужна», — говорю я себе. И, невольно соединив образ дяди Абу с сухими, скучными записями в графах «Приход» и «Расход», я впервые начинаю думать: какой он все-таки на самом деле — хороший или плохой?
Бывали случаи, когда я называл его жадиной. Правильно это? Скажешь «правильно» — вспомнишь то, как дядя не пожадничал и подарил нам сто рублей, чтобы добавить к нашим деньгам на покупку Малейк. Скажешь «неправильно» — вспомнишь недавнее: дядя пожалел копейку, когда я вырвал чистый лист из альбома для рисования.
Если дядя Абу и жадина, то очень странный, необычный.
Частые разговоры дяди о том, что это именно он приобрел для нашего дома дешевую и прочную черепицу, помог с деньгами на покупку Малейк и подарил мне новую школьную форму, — скажу честно, я последнее время слушал с раздражением.
Он действительно немало сделал для нашей семьи, для меня. Но что ж, теперь надо вспоминать об этом всю жизнь? Вот мама, если она делает мне что-нибудь хорошее — делает без всяких слов. И, наверное, поэтому принимать от нее подарки гораздо приятнее, чем от дяди Абу…
Однако что ж это я все о плохом? У дяди Абу есть много замечательных качеств. Они для меня незаметные, а для других очень даже заметные. Вот, например, председатель колхоза Магомет Идрисович зовет дядю «королем бухгалтерии». За хорошую работу ему раз десять премии давали. В кабинете у дяди рядом с отрывным календарем висит табличка, на которой написано: «Ударник коммунистического труда». Это про дядю Абу сказано!
Кстати, моя бабушка гордится этим ничуть не меньше, чем сам дядя Абу.
— Твой дядя — умнейший человек! — любит говорить бабушка, когда остается со мной наедине. — Его умом мог бы прожить весь наш аул… — Она тут же добавляет другим, тихим и сочувствующим голосом: — Только аллах не дал ему счастья…
Бабушку хлебом не корми, только дай с кем-нибудь поспорить. Но дяде она возражает редко. Один такой случай я описал, — помните, как бабушка спорила с дядей насчет группового портрета? Я понял, почему она позволила себе противоречить дяде: меня хотела защитить!