Гапур — тезка героя
Шрифт:
«Дуралей! — ругал я себя бабушкиными словами. — Шайтан!»
Идти к дяде Абу было теперь бессмысленно. Я направился домой, с ужасом представляя себе, как встретит меня бабушка.
— Ну, сходил? — спросила бабушка, когда я появился во дворе.
— Да, — неопределенно ответил я.
— Понравились ему яблоки? — любопытничала бабушка.
— Понравились.
— Он все сразу съел? — спросила бабушка.
И тут у меня вырвалось:
— Съел и уехал…
— Куда уехал? — всполошилась бабушка. — Ведь он же больной!
Я
Не успел я кончить свой рассказ, как бабушка уже закричала:
— И у тебя не дрогнула рука, когда ты отдавал лечебные яблоки этому чумазому шайтану? Гяур! Дуралей!..
— Шайтан! — докончил я за бабушку.
Я и не собирался оправдываться, Покусывая губу, я думал: «Почему у меня все получается шиворот-навыворот? Почему я такой невезучий? У «Це модж» все везучие, один я невезучий. Что ж это — навсегда?»
— Не знаю, что с тобой делать! — говорила бабушка. — Ты меня в могилу вгонишь! — Она вздохнула и посмотрела на небо, будто спрашивала там у кого-то совета. — Иди лезь в ларма и достань яблоки. Это уже последние… Я буду молить аллаха, чтобы он дал мне дожить до того дня, когда ты поумнеешь…
Я даже удивился, как мало ругала меня бабушка в этот раз. Мне нужно было всего две минуты, чтобы слазить в ларма и достать яблоки, — я нарочно так спешил, мне хотелось угодить бабушке.
Положив яблоки в сумку, бабушка сказала:
— Хоть эти-то донеси до дяди. Или мне самой их отнести?
Я выпалил:
— Не беспокойся, бабушка, эти я донесу!..
Всю дорогу я бежал бегом и, ворвавшись к дяде, долго не мог отдышаться.
Дядя сидел за столом и водил костяшками счетов. Он даже во время болезни не хотел расставаться со своей работой. Чтобы не простыть, он накинул на себя пальто. Услышав мое шумное дыхание, дядя обернулся, и пальто его соскользнуло на пол.
Я быстро наклонился за ним.
— A-а, это ты? — узнал меня дядя. Сказав это, он снова щелкнул костяшками и произнес: — Дебет — 3572 рубля, кредит — 1368 рублей… Так, понятно…
Ему-то было понятно, а мне — нет. Что это такое — дебет? А кредит? Я вспомнил заколдованные слова тети Напсат — «ошло» и «ишком». Может, и у дяди есть свои заколдованные слова?
— Что это за слова вы говорите, дядя Абу? — не выдержал я.
— Не обращай внимания, — ответил дядя.
«Как это — не обращай внимания? — недовольно подумал я. — Тогда не надо говорить. А раз сказано — я должен знать, что к чему. Мне все нужно знать!»
Я поставил сумку на стол.
— Что там? — спросил дядя.
— Бабушка прислала вам яблоки, — заговорил я. — Они лечебные, все болезни излечивают. Сказала, чтобы вы все сразу съели…
Дядя отодвинул счеты, поставил сумку перед собой и, выбрав яблоко, долго глядел на него.
— Не бойтесь, не червивые, — сказал я.
—
Я задумался.
— Кажется, внучатый племянник бабушке их привез… Это тот, который нам осла подарил…
— Такие яблоки на базаре не меньше рубля стоят, — серьезно сказал дядя.
— Это целебные, на базаре таких не продают.
— Да, да, — задумчиво ответил дядя и надкусил яблоко. — Ты спрашивал, что такое дебет и кредит?
Я уже забыл о том, что спрашивал. Но теперь вспомнил и кивнул.
— Если труд, затраченный на выращивание этих яблок, отнести к графе кредита, то доход от них будет считаться дебетом, — медленно и внушительно заговорил дядя. — Конечно, тут дебет превалирует над кредитом, так как старых яблок почти нет, а яблоки нового урожая поспеют только через два-три месяца. Таким образом, бабушкин племянник может выручить значительную сумму…
— Не может, — сказал я.
— Это почему же? — удивился дядя.
— Он в Казахстан уехал, на шахте будет работать, — объяснил я. — Он и без этих яблок проживет…
Дядя уже съел два яблока и потянулся за третим. Вдруг он посмотрел на меня и сказал:
— Ну-ка, Гапур, возьми яблоко.
Я не стал отказываться. Доев яблоко, я спросил у дяди:
— Вот вы съели три штуки, как вы, здоровее себя чувствуете?
— Здоровее, — ответил дядя. — Передай бабушке, что яблоки мне очень помогли, завтра я встану и обязательно ее навещу.
Я взял сумку, собираясь уходить, но в эту минуту кто-то постучал в окно, и знакомый голос почтальона Бекмурзы окликнул дядю.
В один миг я был на улице.
Почтальон Бекмурза, высокий, плотный, как чинар, подал мне письмо.
— Отдай дяде, джигит…
Я поблагодарил его и вернулся в дом.
На конверте была красивая марка с ракетой, и, прежде чем отдать письмо дяде, я внимательно ее рассмотрел. Мне рисунок понравился, я даже решил позаимствовать у него некоторые детали для своих будущих произведений.
Дядя надорвал конверт, вытащил какую-то бумажку — я заметил на ней синий штампик в углу — и стал читать.
Я уже описывал вам лицо дяди. Вы должны помнить. У него маленькая голова, жидкие волосы он расчесывает на пробор, а холеные усы загибает вверх на манер турецкой сабли. Но если б я сейчас взялся говорить, как выглядит мой дядя, я бы описывал его совсем по-другому. Дядино лицо неожиданно изменилось: всего минутка прошла, а оно стало новым и, как мне показалось, очень красивым. Глаза… Ну, где мне найти слова, чтобы объяснить, какими большими и яркими были сейчас глаза дяди! Мне вдруг открылось, что у него крутой, мужественный подбородок, говорящий о большой воле. Я увидел дядин высокий лоб и вспомнил то, что давным-давно говорила бабушка: «Твой дядя — умнейший человек. Его умом мог бы прожить весь наш аул…»