Гарь
Шрифт:
Гран фыркнул, скрестил руки на груди и уставился куда-то в бок, явно не намеренный продолжать дискуссию. Овечка победно заулыбалась: вот так-то! Как оказывается легко поладить с теми, кто опасается ножевых ранений!
Анжей налил всем ещё чаю, положил корм животным, вернулся за стол.
— Послушайте меня, пожалуйста, — сказал он тихо и спокойно, приковывая к себе внимание. — Мы сейчас все в сложной ситуации и нам сейчас всем жить вместе, поэтому давайте постараемся поладить. Я не имею в виду дружбу или любовь до гроба, я говорю
— У тебя какое-то странное представление обо мне, Анж! — перебила его Овечка. — Я обычно не режу людей!
— Да, но…
Но Гран ответил ей быстрее:
— Я не человек, девочка. И ты порезала меня в нашу прошлую встречу.
— Я тебе не девочка, меня зовут Чёрная Овечка! И в прошлую встречу ты пытался меня убить, я защищалась!
— Я не пытался тебя убить, я хотел тебя забрать!
— А в итоге убил и забрал моего брата!
— Ну и…
Анжей ударил кулаком по столу. Чашки и тарелки зазвенели, потом повисла тишина, но лишь на секунду. Потом, всё с тем же сдержанным спокойствием, брат говорил:
— Вот про это я и говорю. Пожалуйста, перестаньте. Даже если кто-то был обижен — время забыть. Мы сейчас все в одной лодке, так что давайте не ссориться. Пожалуйста.
Овечка кивнула. Понимала, что брат прав: они ничего не добьются, если будут ругаться, и, хоть ей бывает и сложно сдерживаться, надо попробовать. В конце концов, за свои путешествия она встречала множество разных людей и со всеми ей более-менее удавалось найти общий язык. И, хоть Гран утверждал, что он не человек, но голова-то у него человеческая! Две руки, две ноги: всего лишь высокомерный мальчишка, а на таких управа найдется.
Кот прыгнул ей на колени и ласково замурчал. Она машинально погладила его пушистую спинку, подняла взгляд на Анжа:
— Да. Ты прав. Нам надо разобраться с вырубкой леса и остальным.
Она посмотрела на Грана. Пламя свечи отражалась в его зрачках, а лицо было непривычно печальным.
— Я хочу увидеть Орсина, — сказал он Анжею, не поворачивая головы.
— Ты же не хотел…
— Теперь хочу.
— Ладно, хорошо, — кивнул брат. — Мы поедем туда послезавтра, с дровами.
Баш кивнул, встал и скрылся на печке.
Анна и Анжей остались за столом одни. У брата был такой уставший вид — страшно смотреть! Казалось, он даже не понимал, что таким вот вымотанным людям надо срочно ложиться спать.
— Анж, иди в кровать, я уберу посуду, — сказала Овечка, тормоша его за плечо.
Он устало улыбнулся, кивнул и пошёл в комнату. У печки на секунду затормозил, но, передумав, отправился в спальню.
А Чёрная Овечка смотрела на танцующее пламя свечи и думала о том, какая же забавная и странная жизнь оказалась здесь, в Чаячьей Бухте.
Да и на всём Калахуте.
****
Звон колокольчиков
Анжей относился к этому философски, Овечка злилась, а Гран гладил собак и смотрел на небо, не обращая внимания ни на что.
Небо было василькового цвета, солнце сияло. Деревня жила в своём обычном ритме: дети играли в снежки, мужчины и женщины хлопотали по хозяйству, кто-то шёл на рынок, кто-то просто в гости. Почти из всех печных труб валил белый дым. Гран оживился и начал с любопытством разглядывать каждый элемент этой простой мозаики — человеческой жизни.
— Неужели вам совсем-совсем нельзя было уходить с острова Цветов? — спросила у него Овечка, обернувшись. — Я думала, что уж ты сотню раз видел простые деревеньки.
Баш подполз ближе, перебираясь через собак и брёвна. Оперевшись на сиденье, ответил:
— Видел! Но мне всё равно нравится, обычно я их видел во время Жатвы, но там по-другому: все кричат и убегают.
— Мда уж… я про более мирное время.
— Редко, — покачал Гран головой. — Иногда я выходил гулять, конечно, но это имело свои последствия.
— Какие?
— Плачевные!
С этими словами он вернулся к разглядыванию домов. Анж нахмурился и щелкнул поводьями.
Они доехали до причала, где на волнах уже покачивалась блестящая “Чайка”. Капитана Шема, сидяшего на палубе, можно было без проблем разглядеть ешё с берега: огромные плечи и косматая голова возвышались над рулём.
— Эгей, Шем! Жем! — прокричала им Анна, замахав руками. — Мы тут!
Моряк поднял голову, приветливо помахал в ответ. Что-то сказал под палубу, и оттуда тут же вылез его сын.
Вдвоем они спустились с корабля и подошли к саням.
— Горит Маяк! — пробасил капитан, и его сын повторил приветствие.
— Горит! — заулыбалась Анна. — Мы дальше не проедем по доскам, вам придётся помочь нам отнести всё. О, Жем, тебе лучше? Я очень рада, это здорово, ты больше не похож на захворавшего лягушонка. А! Это мой брат, Анжей. А это… э… Гран. Гран, Анжей, это Шем и Жем, я рассказывала.
— Очень приятно! — сказал Анжей.
— Взаимно, — кивнул Шем и пригляделся к Грану. — Ого, сынок, как ты легко одет, не замёрзнешь?
Овечка выругалась: как они упустили из виду, что нормальные люди ходят в трёх свитерах и пальто, а этот чудик щеголяет в одной рубахе? Но, прежде чем она успела хоть как-то оправдать его эксцентричное поведение, Шем сам себе всё объяснил:
— А, да ты, никак, из башей? Тот малыш, что живёт в бочке? Говорят, ты всё время налегке… Только смотри, не чуди! Что, потерялся во время Жатвы, да?
И, хотя голос его был полон искреннего сочувствия, Анжей всё равно успел зашептать что-то Грану, но глаза уже баша опасно сузились, а рука сжалась в кулак.