Гарь
Шрифт:
— Ты же не думаешь, что это я, Лида? — с опаской спросила ведьма.
Тут впервые заговорила Таёжа.
— Нет. Из нас никто так не думает, но мы — не вся деревня. А там многие уже точат на тебя зуб, их убедила в этом Мэрна.
— Мэрна?! — удивлённо вскликнула Вражка, вздрагивая.
— Да, — сказала Кея. — Мы слышали, как она говорила об этом на собрании, мы были там по вопросу праздника весны… Она не готова признавать свою неправоту, если что-то в Прибое идёт не так. Ей легче обвинить всех вокруг: кметов, крестьян, рабочих. Вот сейчас ей подвернулся отличный повод кричать о проклятии.
— Но
— Ты-то может и проверяла, а она всё о своём твердит. Ей не верится, что могут быть другие причины.
Вражка положила обе ладони на стол, ступни крепко прижала к дощатому полу. Всё, чтобы почувствовать реальность ситуации.
И свою правоту.
— Так. Ладно. Хорошо. Может, мне с ней поговорить в таком случае? Ну, если не удастся её убедить, то просто уеду в другое место. Это всё неприятно, конечно, но не смертельно.
Женщины переглянулись между собой, а затем Лида взяла Вражку за руку.
— Дело в том, что мы боимся — это не точно, но боимся — что это может быть как раз смертельно.
— Что?..
Кея поднялась с места, подошла к окну, задёрнула шторы, и сказала:
— Зиму назад у нас был ворожей по имени Божир. Тебе наверняка сказали, что он уехал. Нам тоже так сказали, но… мы боимся, что это неправда. Тогда происходило тоже самое, ну, может с некоторым отличиями: урожай пропал, дичь ушла из леса… Местные довольно быстро ополчились на беднягу Божира, с Мэрной во главе. И Мэрна при всех попросила его уехать. Он уехал, его провожал Ашатон. Мы поехали по их следу через несколько дней, я и Таёжа. Таёжа тоже училась на ведьму когда-то, но бросила это дело, и всё говорила про странные сны. В общем, мы поехали, но совсем не в сторону Подлипок — туда следы не вели. Как и в Лисички, перед Чаячьей Бухтой которые; а тут только две дороги. Но нет — следы вели в лес, туда, где празднуется Красная Метель. А там… — голос у неё дрогнул, — мы нашли сожженного человеа. Мы не можем знать точно, был ли это Божир, но я в этом не сомневаюсь.
Глаза Вражки наполнились страхом, она чувствовала его в подступающих слёзах, в сердце, в пульсирующем Свете.
— А после?..
— После этого жизнь в Прибое стала такой, как прежде. И вот, это началось снова.
— О Мотылёк! — обречённо пробормотала Вражка. — Как так? Я не понимаю, неужели она не отпустит меня, а решит… решит сжечь? Но зачем? Зачем, если я могу уйти? Почему вы мне не рассказали раньше? Лида?
— Я не знала, Враженька!
— Это правда, — сказала Кея — Мы не рассказывали про это — побоялись Ашатона, иначе нам бы пришлось бежать, а у нас ребёнок… Тем более, мы совсем не были уверены в том, что это Божир, поэтому и не болтали, но теперь ситуация повторяется и молчать больше нельзя, по крайней мере, не с тобой.
Ведьма уронила голову на ладони, уставившись в тёмный пол.
— Что за ужас…
Лида, лёгкая, пахнущая выпечкой и цветами, обняла её за плечи, прижавшись щекой к затылку.
— Мы тоже думаем, что ужас. Поэтому девочки сказали мне, а мы решили тебя предупредить, потому что… нельзя так, Вражка, просто нельзя. И мы не хотим жить в месте, где так поступают, но что мы можем?.. А если тут на деле все такие?
Ведьма кивнула. Она понимала, конечно же, понимала. Она и сама постаралась бы сделать всё, чтобы выжить, но для неё было поздно играть хорошую и послушную девочку.
Таёжа подалась вперед:
— Я знаю, и ты знаешь, что три дня до и после Красной Метели — пора колдовства. Думаю, они задумали своё дело на этот период, как и в прошлом году. У нас ещё четыре дня до начала первых трёх… Но всё же мы предлагаем тебе бежать сейчас.
— Сейчас?
— Сегодня, — кивнула Кея. — Пока все спят. Иди домой, собери всё самое ценное, потом зайди в стойло за своим оленем и скачи куда-нибудь. Лучше в Чаячью Бухту, оттуда — на корабль, через пролив, где эта безумная тебя точно не найдёт. У неё точно бабочки в голове летают, говорю вам, я давно подозревала…
Прикрыв глаза, Вражка глубоко вздохнула, собирая картину по кусочкам. Кея была права, ей надо ехать. Конечно, может быть они ошибаются, но лучше узнать об этом из письма, сидя в безопасности, чем получить извинения на могиле.
Она поднялась. Скрипул стул.
— Я поняла. Я поеду сейчас же. Метель может замести следы. Постараюсь доехать до Бухты…посмотрю. Я напишу вам. Спасибо вам большое.
Лида вскочила, схватила за ладони:
— О Вражка, мне так жаль, что это случилось! — она заплакала. — Это же безумие, чистое безумие, ну кто так делает? Не люди, не звери, не существа… Ну, баши, может, кого-нибудь убивают, но…
Она упала на стол, не в силах больше говорить, захлёбываясь слезами. Вражка быстро обняла её на прощание и повернулась к хозяйкам:
— Я рада, что в этой проклятой деревне есть такие люди, как вы. Спасибо. Пусть ваш путь освещает Маяк!
— Может, тебя проводить? — робко спросила Таёжа.
— Нет, не надо, такая процессия ночью точно привлечет внимание.
Не позволяя себе больше отвлекаться на разговор, ведьма вышла на улицу, ещё раз поблагодарив женщин на прощание.
Она шла по тёмной дороге и думала о своей жизни здесь — как было хорошо поначалу и как всё стремительно рухнуло.
А ведь она старалась стать своей, пыталась помочь всем и узнать всё: вот дом кузнеца, вот тут живёт Шмырк, в этом она лечила прапрадедушку Душана. В том садике собирала рыжий физалис; в таверне, чьи окна робко блестели из снега, пела песни вместе со всеми.
Неужели все эти люди готовы предать её, уничтожить её тело, растоптать её Свет из-за глупой прихоти Мэрны? А если она сейчас, прямо посреди ночи, явится к градоуправляющей и потребует ответов? Нет, если Кея права, то это будет последняя глупость в её жизни.
Вражке снова показалось, что по улице кто-то идёт, но, обернувшись, увидела только снег. Надо торопиться.
Вот и её дом. Маленький, хорошенький, с такой любовью обустроенный. Неужели все её надежды были напрасны?
О, как хотелось упасть на кровать, забыться во сне и обнаружить, что всё это — кошмар, что последних дней, наполненных смятением и угрозой, просто не существовало! В коридоре её охватил знакомый запах сушеных трав. Секунду она стояла, закрыв глаза, сдерживая слезы, стараясь убедить себя торопиться, бежать и прятаться.