Гарабомбо-невидимка
Шрифт:
– Разговорчики! Клянетесь или нет?
– Нет.
– Клянись или в реке утоплю!
– Святая Варвара меня спасет.
– Посмотрим.
Всех повели к мосту. Там им снова показали портрет Мальпартиды, махавшего рукой из аэроплана, который летел над озерами и лесами Австрии.
– Не поклянетесь, утопим.
Их связали.
– В последний раз, клянетесь вы или нет?
– Нет.
Дона Флорентино опустили в зловещие воды – и вынули почти без чувств. Жители Чинче со страхом смотрели, пугаясь не столько наказания, сколько нежданной отваги, которую проявлял самый кроткий их земляк. Никто не поклялся. Разъяренные
Луна лизала кресты. Гарабомбо вспомнил горькие упреки и посеревшие лица оставшихся дома.
– Вы их втравили в борьбу. Из-за вас наших стариков забрали. Вы их и выручайте, – кричал сын Канчари.
– Завтра я пойду.
– Тебе-то что? Ты невидимка.
– Все равно пойду.
– Ни к чему это, – сказал Мелесьо Куэльяр. – Они увезли их в Серро-де-Паско.
– Откуда ты знаешь?
– Я видел, как их сажали в машину.
Бустильос и Гарабомбо отправились в Серро-де-Паско и Узнали, что на другой день стариков переправили в Лиму. Они поехали в Лиму. Прибыли они в семь часов, туманным утром, а в девять были у доктора Басурто. Как нередко бывает в столице, моросил дождик; но вывеска «Защитник сельских общин» их подбодрила. «За что-то ему дали столько грамот». Но войдя, они окаменели: куря дорогие сигары, в приемной поджидали зятья № 1 и № 3. На членов общины зятья и не взглянули. Вскоре их приняли. Через полчаса доктор Басурто проводил их до двери.
– Доктор, мы хотим сказать вам словечко! – крикнул Гарабомбо.
– Я очень занят. Не зайдете в другой раз?
– Одно словечко, доктор!
– Что вам угодно?
– Мы хотим вам рассказать, что у нас случилось. Адвокат поднял руку.
– Минутку! Мне сообщили, что вас обвиняют в политическом бунте.
– Нет, в краже!..
– Это не мое дело! Я в политику не вмешиваюсь! Я защищаю крестьян, а не бунтовщиков. Басурто – защитник бедных, но не пособник заговорщикам. Видели вы грамоты? Кто их мне дал? Общины! За что? За то, что Басурто справедлив!
– Доктор, – перебил его Бустильос, – мы заплатили полторы тысячи.
– Защищать вас я не могу. Пусть вас партия защищает!
– Доктор, мы вас очень просим. Мы и остальное привезли.
– Сколько?
– Тысячу.
– М-да!.. Хорошо, я возьму. Передадим дело по инстанциям. Вам известно, что полиция обвиняет ваших людей в организованном покушении на хозяев поместья?
Бустильос развязал грязный платок.
– Завтра подам ваше прошение, – сказал адвокат и взял голубые кредитки.
Они пришли к нему снова, но толку от этого не было. Больше он их не принял. Через неделю они поняли, что ждать нечего, и решили действовать. Они даже не знали, где держат заключенных. Еще неделю они бегали по участкам, пока в одном из них, Монсерратском, жандарм, побывавший в Серро-де-Паско,
– Вы кто такие? – спросил их дежурный следователь, сидевший в скрипучем кресле, у стола.
– Мы сыновья Эваристо Канчари, – солгал Гарабомбо. – Наш отец тут, у вас. Мы хотели бы узнать, что с ним.
– Откуда вы?
– Мы из общины, сеньор, из провинции Янауанка, округ Серро. Жандармы взяли отца по ошибке.
– Вечно вы не виноваты! Послушать вас, ни одного виновного нет, черт подери!
– Отцу девяносто лет.
– Как его зовут?
– Эваристо Канчари.
– Ждите.
Через час следователь вернулся с помощником. Вид у него был суровый.
– Ваш отец тоже не ангел. Покушался на хозяина! Земляков ваших обвиняют в попытке человекоубийства.
– Ему девяносто лет, – повторил Бустильос.
– Мы тут недавно посадили фальшивомонетчика, так ему было девяносто пять. А ты что думал?
Листая дело, другой следователь спросил:
– Много апристов в Янауанке?
Гарабомбо вопроса не понял.
– Много у вас там коммунистов?
Чтобы как-то ответить, Гарабомбо сказал:
– Мы, сеньор, разводим бобы, картошку, бататы, оку, они хорошо растут.
Следователи громко расхохотались, потом успокоились, и тот, кто помягче, спросил:
– Гарабомбо такого знаете?
– Да, сеньор.
– А Бернардо Бустильоса?
– Да, сеньор.
– Где они сейчас?
– Наверное, дома.
– Твой отец и все прочие выйдут, когда мы поймаем подстрекателей. Хочешь спасти отца, сообщи в полицию. Я тебе дам записку.
Он сел к столу и написал:
«Я, Марио Миспрета, заместитель начальника следственной части, приказываю взять под арест Фермина Эспиносу и Бернардо Бустильоса, агитаторов АПРА в Янауанке, где бы они ни находились».
– Найдешь их, покажи эту записку полиции, их и заберут. А тогда и отец твой выйдет. Скоро домой собираетесь?
– Завтра с утра.
– Ну и ладно.
По воде плыть хорошо тем, что не жарко. А плохо то что долго. Надо проплыть мимо Куско, Такны, Таратаки, Иерусалима, Месопотамии и Африки. Зато жизнь – лучше некуда! Рыбку ловишь, на солнышке греешься, спишь себе, а вода сама гонит плот.
Жары уже не было, но пот струился с них градом, когда они шли по Испанской улице, по бульвару Колумба, по проспекту Грау, до Кантагальо. В кабачке они взяли бутылку водки и немного коки. Уже темнело, когда они вошли в домик Клементе и тот чуть не свалился, так хохотал, что следователи вручили приказ об аресте Гарабомбо самому Гарабомбо. Но лица их были печальны, и он спросил:
– О чем задумались?
– Посоветуемся с кокой, – отвечал Бустильос.
– Вы правы, братцы! Двенадцать человек страдает ни за что. Старики не вытянут в тюрьме.
От мусора, который кто-то пытался сжечь, поднимался смрад. Выли псы. Было темно. Все трое сели на. корточки. Бустильос вынул листочки, и они принялись жевать. Они советовались с кокой.
– Кока-матушка, кока-голубушка, ответь нам! Должны мы сами пойти? И семью нам жалко, и стариков нам жалко. Скажи! Пойти или нет? Выйдем мы оттуда? Выпустят нас? Хорошо все будет? Плохо?