Гарри Поттер и Наследники Слизерина
Шрифт:
— Да, профессор Снегг. – Всё тот же чужой голос, не имеющий ничего общего с жизнерадостным голосом Мелиссы.
— Не профессор Снегг, а Северус. Вы поняли? Повторите.
— Поняла. Северус.
— Вот и отлично. Вставайте, вот так, аккуратно… Вам не холодно?
— Нет.
— Дойдёте сами до своей комнаты?
— Да.
Надо же, какой заботливый! – прошипел Рон Гарри в ухо. – Прямо отец родной!
— Да! Чуть не забыл! Надо высушить вам волосы. Аэр, – произнёс Снегг, и из его палочки вырвались потоки
Снегг увёл Мелиссу обратно в тайный коридор. Она шла всё так же безучастно, ни на что не реагируя, чуть вытянув руки вперёд, словно она шла на ощупь.
Гарри и Рон дождались, пока хлопнула дверь, ведущая в потайной коридор, а потом вышли из своего укрытия.
— Что Снегг делает с Мелиссой? – вскричал Гарри.
— Я думаю, он меняет ей память, – мрачно отозвался Рон.
— Но зачем?
— Не знаю. Я что-то слышал, что такие чаши–зеркала ставят в лечебницах для душевно больных. Я читал, что такие есть в больнице Святого Мунго. Человека могут мучить какие-то особенно болезненные воспоминания и сводить его с ума, поэтому ему стирают их в памяти. Так он полностью вылечивается.
— Но зачем Снегг стирает память Мелиссе? Её воспоминания совершенно нормальные. Вполне счастливое детство, мне бы такое. Ничего страшного и ужасного в её воспоминаниях нет. Зачем же он это делает?
Рон неопределённо пожал плечами.
Тут Гарри встрепенулся:
— Тот подросток, подошедший к Мелиссе, это же Волан-де–Морт!
— А ведь правда! – округлил глаза Рон. – Не зря его имя показалось мне знакомым! Это ведь с помощью его дневника Джинни открыла Тайную комнату четыре года назад!
— Я видел его–воспоминание, живущее в дневнике. Это точно он, я его ни с кем не спутаю.
— А почему ему было всего лет шестнадцать на вид? В воспоминаниях из дневника – понятно, а как же воспоминания Мелиссы? Ему должно было быть по меньшей мере пятьдесят…
— Не знаю… А зачем он вообще познакомился с трёхлетним ребёнком? Почему он её обо всём расспрашивал? Зачем показал ей кольцо? Почему сказал, что женится на ней? Что так взволновало Снегга в его словах? Он чуть в обморок не упал!
— Он сказал что-то вроде Надо срочно сообщить об этом Дамблдору. Получается, что Дамблдор в курсе того, что Снегг делает с памятью Мелиссы?!
— Получается так! Я ничего не понимаю, – удручённо проговорил Гарри. – Кстати, что он капнул в чашу?
— Давай посмотрим этикетку на бутылке.
Пузырёк остался стоять на столе. Они потянулись к нему одновременно, читая вслух надпись на ярлычке:
— Кровь единорога!
— Ничего себе! – воскликнул Гарри.
— Это большая ценность… – задумчиво сказал Рон. – Её не так просто достать. Ведь за убий–ство единорога грозит заключение в Азкабане.
— А если кровь единорога не добавлять? Зеркало ведь не сработает,
— Получается так.
— А что, если мы её… позаимствуем? Снегг не сможет больше стирать Мелиссе память?
— Ну ты даёшь, Гарри! Здорово придумал! Вряд ли у Снегга есть ещё запас крови единорога. Он больше не сможет проводить свои сеансы!
— Чего же мы ждём? Сейчас Снегг уже обратно вернётся, бежим скорее к себе! – И Гарри, сунув пузырёк в карман, кинулся вон из кабинета, не забыв накинуть мантию–невидимку. Рон бросился вслед за ним, крича на ходу:
— Подожди! Пусти меня к себе под мантию!
***
Когда друзья добежали до зеркала, за которым был кабинет Мисс Найтингейл, Снегг уже собирался оттуда уходить. Гарри и Рону было видно сквозь зеркало, как он заботливо подоткнул одеяло у спящей девушки, аккуратно поставил её тапочки носками к кровати и… ласково погладил её по голове, устало улыбнувшись. От кого от кого, а от Снегга они таких нежностей не ожидали.
— Он бы ещё её в лобик на ночь поцеловал! – разозлился Гарри. – Принц–лягушонок нако–нец-то нашёл спящую красавицу! Тоже мне, телячьи нежности…
Рон хмыкнул, соглашаясь с ним.
Снегг погасил немногочисленные свечи одним движением руки и пошёл к зеркалу, наме–реваясь возвращаться к себе. Гарри и Рон отпрянули от зеркала с другой стороны и припустили бегом, будто за ними гналась свора графорогов. Добежав до гостиной Гриффиндора за пять минут, они ввалились в проход у камина и попадали на ковёр, стараясь отдышаться.
— Да–а-а, час от часу не легче! – проговорил с трудом Рон. – Может, у Снегга и правда любовь? Хотел бы я, чтобы меня так кто-нибудь на ночь по голове погладил!
— Например кто? Гермиона? – поддел его Гарри.
— Скажешь тоже! Иди ты! – притворно возмутился Рон.
— Может, я тебе подойду? – улыбнулся Гарри противненько и сделал вид, что протягивает руку, чтобы погладить Рона по голове.
— Ещё лучше! – Рон проворно откатился в сторону. – Но вот от ручки Чжоу я бы не отказался! – не остался он в долгу.
— Ах ты!.. Ты это специально говоришь, чтобы меня позлить! Получай же за это!
— Сам получи!
…И они остались оба валяться на полу. Гарри – парализованный Обезноживающим закли–нанием, Рон – с руками и ногами приклеенными друг к другу…
И когда же я, наконец, высплюсь? – было последней мыслью Гарри за этот длинный и трудный день.
***
— Знаешь, о чём я подумал? – спросил Гарри Рона за завтраком на следующий день. Он то и дело зевал, разбуженный будильником, сегодня без конца повторяющим таблицу умножения на восемь.
— Нет, не знаю, – без тени улыбки отозвался Рон, который тоже не выспался.
— Я подумал…
— Вау! Ты умеешь думать! – ни с того, ни с сего развеселился Рон, наконец-то проснувшись.