Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный)

Роулинг Джоан Кэтлин

— Только тебя или?..

— Нет, со мной ещё Праудфут, Сэвидж и Галкис.

— Галкис? Это его в прошлом году оглушил Дамблдор?

— Да.

Они брели по тёмной заросшей дорожке, ступая по свежей колее, оставленной каретами. Гарри из-под плаща косился на Тонкс. Её доходящее порой до назойливости любопытство, громкий смех, шутки — всё осталось в прошлом. Теперь она выглядела гораздо старше, серьёзнее и целеустремлённее. Может быть, это последствия происшествия в Министерстве? Гарри чувствовал себя очень неловко: он понимал, что Эрмиона на его месте попыталась бы утешить Тонкс, объяснить, что та нисколько не виновата в смерти

Сириуса, — но не мог выдавить из себя ни слова. Он ни в чём её не упрекал — если она и была виновата в случившемся, то не более других (и уж точно меньше, чем он сам), — но Гарри изо всех сил избегал разговоров о Сириусе. И они продолжали идти в тишине, нарушаемой лишь шелестом длинного плаща Тонкс.

Гарри, обычно добиравшийся до школы в карете, только сейчас оценил, насколько далеко от хогсмидской станции до Хогвартса. И вот наконец впереди показались верхушки привратных столбов, увенчанных крылатыми кабанами. Юноша проголодался, замёрз и был рад расстаться с этой новой, неприветливой Тонкс. Однако, протянув руку открыть ворота, он обнаружил, что те наглухо замкнуты массивными цепями.

Гарри указал палочкой на замок и уверенно произнёс: «Алохомора ». Ничего не произошло.

— Не сработает, — покачала головой Тонкс, — Дамблдор сам заколдовал ворота.

Гарри пошарил взглядом вокруг:

— Я… я мог бы залезть на стену.

— Бесполезно, — откликнулась Тонкс. — На стенах Противопроникающие чары. Этим летом защита была многократно усилена.

— Тогда, — раздражённо бросил Гарри, видя, что от Тонкс помощи не дождаться, — остаётся улечься спать прямо здесь.

— Не стоит. Смотри: тебя уже встречают.

Вдали, у самой стены замка, замелькал свет фонаря. Гарри в этот момент обрадовался бы даже приходу Филча, заранее смирившись и с очередной порцией его хриплого ворчания по поводу своего опоздания, и с напыщенной речью о пользе регулярного применения «испанского сапога» для улучшения чувства времени у нерадивых учеников. Но когда мерцающий жёлтый огонёк приблизился на расстояние десяти футов, Гарри, уже стянувший плащ-невидимку, узнал крючковатый нос и длинные сальные патлы Северуса Снэйпа, ощутив при этом вспышку ярой ненависти.

— Так-так-так, — Снэйп, ухмыляясь, достал палочку и прикоснулся ею к замку. Цепи уползли в свои гнёзда, створки ворот, отчаянно скрипя, начали расходиться. — Как замечательно, что вы всё-таки решили почтить нас своим присутствием, Поттер. Хотя, судя по всему, и сочли, что школьная форма сделает ваше появление менее эффектным.

— Я не мог переодеться, у меня… — начал было оправдываться Гарри, однако Снэйп прервал его:

— Вы можете быть свободны, Нимфадора. Поттер будет со мной в полной… хм… безопасности.

— Вообще-то, я вызывала Хагрида, — нахмурилась Тонкс.

— Хагрид, как и Поттер, опоздал к началу ежегодного пира, поэтому пришёл я, — профессор посторонился, пропуская Гарри. — Между прочим, любопытно было взглянуть на вашего нового Покровителя, — не скрывая злобы, процедил он, а затем с грохотом захлопнул перед носом Тонкс ворота и щёлкнул по цепям палочкой. Те, звеня, поползли на свои места. — Выглядит слабовато. Старый, несомненно, был лучше.

Снэйп поднял фонарь, что позволило Гарри на мгновение увидеть изумлённо-разгневанное лицо Тонкс. Затем молодую женщину вновь скрыла тьма.

— Спокойной ночи! — крикнул Гарри через плечо, спеша следом за Снэйпом к школе. —

Спасибо за… всё.

— До скорого, Гарри.

С минуту Снэйп молчал. Гарри, в котором клокотала бешеная злоба, буквально чувствовал, как она выплёскивается и распространяется вокруг — казалось невероятным, что профессор до сих пор не чувствует её жара. Юноша невзлюбил преподавателя Алхимии с первой встречи, а своим отношением к Сириусу Снэйп перечеркнул малейшую возможность примирения между ними. Как бы там ни считал Дамблдор, Гарри, который много размышлял этим летом, пришёл к выводу, что именно Снэйп своими подлыми замечаниями — якобы Блэк отсиживается в безопасности, пока весь Орден сражается с Волдемортом, — подтолкнул Сириуса помчаться той ночью в Министерство, навстречу смерти. Гарри упорно цеплялся за эту мысль, позволявшую винить в случившемся ненавистного профессора. К тому же он отлично знал — уж если кого и не огорчила смерть Сириуса, то именно человека, идущего сейчас рядом.

— Что ж, пятьдесят очков с Гриффиндора за опоздание, — нарушил тишину Снэйп. — И ещё двадцать — за ваш маггловский наряд. Думаю, вы поставили рекорд, Поттер: ещё ни один колледж не залезал в столь глубокий минус в самом начале года. Мы ведь даже за пудинг приняться не успели.

Ярость билась в Гарри, сжигая его изнутри, но он скорее вернулся бы в Лондон, чем стал объяснять Снэйпу истинную причину своего опоздания.

— Полагаю, вы хотели произвести впечатление? — продолжал Снэйп. — И за неимением на этот раз летающей машины решили вызвать нужный драматический эффект, ворвавшись в Большой зал во время пира?

Гарри вновь не проронил ни слова, хотя и чувствовал, что вот-вот взорвётся. Он прекрасно понимал, что Снэйп отправился к воротам только ради возможности несколько минут помучить его без свидетелей и всласть поиздеваться.

Наконец они добрались до замка. Как только большие дубовые двери распахнулись, открывая взгляду украшенный флагами вестибюль, стали слышны звуки, доносившиеся из Большого зала: мешанина из разговоров, смеха, звяканья тарелок и бокалов. Гарри хотел было накинуть плащ-невидимку, чтобы добраться до гриффиндорского стола (как назло, самого дальнего от входа) незамеченным, но, словно прочитав его мысли, Снэйп приказал:

— Никаких плащей. Вы зайдёте внутрь так, чтобы все вас увидели. Ведь вы, вне всякого сомнения, добивались именно этого.

Гарри развернулся и шагнул в открытые двери, стремясь как можно скорее оказаться подальше от Снэйпа. Большой зал с четырьмя столами колледжей и учительским столом, как обычно, был украшен парящими свечами, и тарелки сияли в их свете. Впрочем, юноше всё окружающее представлялось размытым пятном — он шёл настолько быстро, что миновал стол Хаффлпаффа ещё до того, как его заметили ученики. Прежде чем самые любопытные повставали с мест, желая разглядеть его получше, Гарри разыскал друзей и плюхнулся между ними.

— Где ты… — начал было Рон, но осёкся и вытаращился на друга, как, собственно, и все сидящие поблизости. — Чёрт, что с твоим лицом?

— С ним что-то не так? — забеспокоился Гарри, хватая ложку и вглядываясь в своё искажённое отражение.

— Ты весь в крови! — ахнула Эрмиона. — Повернись-ка сюда…

Она вытащила палочку и произнесла: «Чистио ».

— Спасибо, — сказал Гарри, почувствовав, что его лицо больше не стягивает тонкая плёнка засохшей крови. — Мой нос, надеюсь, тоже цел?