Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный)
Шрифт:
Лупин запнулся, затем сказал:
— Это Сероспин укусил меня.
— Что?! — поражённо переспросил Гарри. — Когда… когда вы были ребёнком?
— Да. Мой отец чем-то оскорбил его. Я сам долгое время не знал, кем был напавший на меня оборотень; испытав превращение, даже сочувствовал бедняге, думал, он потерял контроль. Но Сероспин не из таких. В полнолуние он подбирается как можно ближе к жертвам, чтобы напасть наверняка. Всё планирует… Волдеморт именно его избрал среди оборотней главным. Сероспин утверждает, что оборотни имеют право проливать кровь и должны мстить нормальным
— Но вы нормальный! — сердито запротестовал Гарри. — У вас просто… э… проблема…
Лупин расхохотался.
— Иногда ты сильно напоминаешь Джеймса! На людях он называл это моей «маленькой пушистой проблемкой». У большинства складывалось впечатление, что я держу скверно воспитанного кролика, — Лупин с благодарностью принял у мистера Висли стакан с яичным коктейлем и при этом выглядел куда более жизнерадостным, чем прежде.
Гарри ощутил прилив вдохновения: упоминание об отце заставило вспомнить вопрос, который давным-давно хотелось задать Лупину.
— Вы слышали что-нибудь о Принце-полукровке?
— Каком полукровке?
— Принце, — Гарри пристально посмотрел на собеседника в надежде, что тот вспомнит.
— Среди волшебников нет принцев, — улыбнулся Лупин. — Хочешь присвоить сей титул себе? По мне так «Избранного» вполне достаточно.
— Я тут ни при чём! — возмутился Гарри. — Принц-полукровка когда-то учился в Хогвартсе, мне досталась его старая книга по Алхимии, вся исписанная заклинаниями собственного изобретения. Одно из них — Левикорпус…
— О, оно было очень популярно, когда я учился, — припомнил Лупин. — На пятом курсе, в течение нескольких месяцев, стоило только куда-нибудь выйти — и ты оказывался в воздухе, подвешенным за лодыжку.
— Я видел в думоотводе, как мой отец использовал Левикорпус . Он заколдовал Снэйпа.
Гарри старался говорить обыденным тоном, словно о чём-то незначительном, но, видно, у него не получилось: Лупин понимающе заулыбался.
— Да, однако не один Джеймс использовал Левикорпус . Я уже говорил, в то время заклинание пользовалось популярностью… Сам знаешь, как быстро заклинания появляются и исчезают…
— Но, похоже, Левикорпус изобрели, когда вы учились в школе, — не унимался Гарри.
— Необязательно. Заклятья входят и выходят из моды, как и всё остальное, — Лупин внимательно вгляделся в лицо собеседника и тихо произнёс: — Джеймс был чистокровным, Гарри, и, клянусь, никогда не просил называть его «Принц».
— И это не вы и не Сириус? — позабыл о напускном равнодушии Гарри.
— Определённо, нет.
— Нет… — Гарри уставился на огонь. — Просто подумалось… ну, он очень помог мне в Алхимии, этот Принц…
— Сколько книге лет, Гарри?
— Не знаю, не проверял.
— Что ж, возможно, дата подскажет, когда именно твой Принц учился в Хогвартсе, — предположил Лупин.
Некоторое время спустя Флёр решила спеть «Котёл горячей и крепкой любви», подражая Селестине.
Рон заснул почти мгновенно. Гарри же, прежде чем улечься, залез в свой чемодан, откопал в его глубинах «Продвинутую алхимию» и принялся её листать, пока не наткнулся на дату издания. Книге было почти пятьдесят лет. Полвека назад в Хогвартсе не учились ни Джеймс Поттер, ни его друзья. Гарри разочарованно зашвырнул учебник обратно в чемодан, погасил лампу и повернулся на другой бок. Он размышлял о Снэйпе и оборотнях, Стэне Шанпайке и Принце-полукровке, пока, наконец, не забылся тревожным сном, полным крадущихся теней и криков укушенных детей…
— Она, наверное, шутит…
Гарри вскочил и обнаружил в ногах набитый подарками полосатый чулок, затем надел очки и огляделся. Рон сидел в кровати перед крошечным, почти занесённым снегом окном и рассматривал нечто, очень похожее на толстую золотую цепь.
— Что это?
— От Лаванды! — возмущённо сообщил Рон. — Не думает же она всерьёз, будто я стану носить…
Гарри пригляделся и громко расхохотался. С цепочки свисали огромные золотые буквы, образуя фразу «Мой душка».
— Мило, — высказался Гарри. — Просто здорово. Определённо, ты должен покрасоваться в этом перед Фредом и Джорджем.
— Если скажешь им, — пригрозил Рон, запихивая ожерелье под подушку, — я… я…
— Начнёшь на меня заикаться? — ухмыльнулся Гарри. — Да ладно тебе, зачем мне болтать?
— Как ей в голову могло прийти, что мне понравится такое?! — ошарашенно спросил Рон, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Ну, давай прикинем. Не упоминал ли ты при ней, будто не прочь появиться на людях с надписью «Мой душка» на шее?
— В общем… мы не особо разговариваем… в основном…
— …обнимаетесь да целуетесь, — подсказал Гарри.
— Ну, да, — согласился Рон и спросил после секундной заминки: — Эрмиона и правда встречается с Мак-Лаганом?
— Не знаю. Они были вместе на вечеринке у Хорохорна, но не похоже, будто у них что-то вышло.
Рон, чуть оживившись, снова полез в чулок с подарками.
Гарри достались: свитер ручной вязки с огромным золотым снитчем на груди — от миссис Висли; большая коробка всякой всячины из «Волшебных выкрутасов Висли» — от близнецов; и влажноватый, отдающий плесенью свёрток с надписью «Хозяину от Хрычера».
Гарри с сомнением уставился на пакет.
— Как думаешь, его безопасно открывать?
— Там точно нет ничего страшного — вся наша почта до сих пор проверяется в Министерстве, — откликнулся Рон, тем не менее подозрительно взиравший на посылку.
— А я не догадался сделать Хрычеру подарок. Хозяева обычно дарят что-нибудь своим домовым на Рождество? — спросил Гарри, осторожно ощупывая пакет.
— Эрмиона бы подарила, — заверил Рон. — Лучше загляни внутрь, прежде чем терзаться муками совести.