Гарри Поттер и Узник Азкабана(Potter's Army)
Шрифт:
Мимо них прошелестела профессор Трелони.
— Нужна ли кому-нибудь моя помощь в интерпретации туманных предвестников внутри шара? — негромко произнесла она, позвякивая амулетами.
— Да не нужна мне помощь, — прошептал Рон. — И так ясно, что всё это значит. Ночью будет густой туман.
Гарри и Гермиона расхохотались.
— Хватит, в самом деле! — воскликнула профессор Трелони, когда все головы повернулись в их направлении. Парвати и Лаванда возмущённо покачали головами. — Вы нарушаете метафизические вибрации! — Она подошла к их столу и уставилась в хрустальный шар. Гарри почувствовал, как ёкнуло сердце. Он знал, что
— Там есть нечто! — прошептала профессор Трелони, приближая лицо к шару, который теперь дважды отражался в её огромных очках. — Я вижу нечто двигающееся… но что же это?
Гарри был готов поставить все свои вещи, включая даже «Молнию», на то, что это нечто не означало ничего хорошего. И естественно…
— О боже мой! — выдохнула профессор Трелони, поднимая глаза на Гарри. — Вот он здесь, яснее, чем прежде… о нет, он крадётся к тебе, все ближе и ближе… это Чёрный…
— Ну, ради бога! — громко сказала Гермиона. — Только не надо опять этого дурацкого пса!
Профессор Трелони подняла на неё свои огромные глаза. Парвати прошептала что-то Лаванде, и обе с неодобрением уставились на Гермиону. Профессор Трелони выпрямилась и смерила Гермиону гневным взглядом.
— С прискорбием должна признать, моя дорогая, что в тот самый момент, как ты появилась в этом классе, мне стало очевидно, что у тебя нет данных, требуемых для славного искусства Прорицания. Я не могу припомнить, был ли у меня когда-нибудь столь безнадёжно приземлённый ученик.
Последовала секунда молчания. А затем…
— Прекрасно! — внезапно выпалила Гермиона, вскакивая и засовывая «Растуманивая Будущее» в сумку. — Прекрасно! — повторила она, закидывая сумку на плечо и при этом едва не опрокинув Рона вместе с креслом. — Я сдаюсь! И ухожу!
И к изумлению всего класса, Гермиона широкими шагами подошла к люку, распахнула его ногой и спустилась по лестнице.
Потребовалось несколько минут, чтобы класс снова успокоился. Профессор Трелони, казалось, позабыла о Чёрном псе. Она резко отвернулась от Гарри и Рона, и тяжело дыша, плотнее запахнула на себе газовую шаль.
— Оооо! — внезапно воскликнула Лаванда так, что все подпрыгнули. — Оооо! Профессор Трелони, я как раз вспомнила! Вы ведь предвидели её уход, правда? «К Пасхе один из нас покинет этот класс навсегда!» Вы же так давно это говорили, профессор!
Профессор Трелони одарила её слезливой улыбкой.
— Да, дорогая, я и в самом деле знала, что мисс Грэйнджер нас покинет. Однако всегда надеешься, что, может быть, неверно поняла Знаки… Внутреннее Око — такой тяжкий груз, понимаете…
Лаванда и Парвати глубоко впечатлились и подвинулись, чтобы профессор Трелони могла подойти к их столику.
— Ну и денек у Гермионы, а? — благоговейно прошептал Гарри Рон.
— Да уж…
Гарри взглянул в хрустальный шар, но не увидел там ничего кроме завихрений белого тумана. Правда ли, что профессор Трелони снова увидела там Грима? Сможет ли он? Меньше всего ему была нужна ещё одна смертельная опасность, ведь приближался финал по Квиддитчу.
Пасхальные каникулы не принесли отдыха. На третьеклассников навалили гору домашних заданий. Невилл Лонгботтом, да и не он один, был близок к нервному срыву.
— И это называют каникулами! — однажды вечером прорычал на всю гостиную Шэймус Финниган. — До экзаменов ещё жить и жить, а что они нам устроили?
Но никому не пришлось поработать столько,
Рон взял на себя ответственность за апелляцию по делу Конклюва. Когда он не делал домашние задания, он листал толстенные тома с названиями вроде «Справочник по психологии гиппогрифов или Птица или бестия? Исследование жестокости гиппогрифов». Он был так занят, что даже забывал время от времени поругать Косолапа.
А Гарри в это время приходилось каким-то образом распихивать домашние задания на время, свободное от ежедневных тренировок, не считая бесконечных лекций Вуда о тактике. Матч Гриффиндор — Слизерин должен был состояться в первую субботу после пасхальных каникул. Слизерин вёл в чемпионате на две сотни очков. А значит (как Вуд постоянно напоминал команде), им необходимо было выиграть этот матч с большим разрывом, чтобы заполучить Кубок. Получалось, что основной груз ответственности ложился на плечи Гарри, так как за поимку Снитча команда получала сто пятьдесят очков.
— Поэтому ты должен ловить Снитч, только если мы будем вести больше, чем на пятьдесят очков, — твердил Гарри Вуд. — Только если мы впереди на пятьдесят очков, Гарри, а то мы выиграем матч, но потеряем Кубок. Ты понял это, да? Ты должен поймать его только если мы…
— ДА ЗНАЮ Я, ОЛИВЕР! — взорвался Гарри.
Приближающийся матч будоражил всех гриффиндорцев. Гриффиндор не выигрывал Кубок по Квиддитчу с тех самых пор, как Ловцом был легендарный Чарли Уизли (второй по старшинству из братьев Рона). Но Гарри думал, что никто, даже Вуд, не хотел выиграть так же сильно, как он. Вражда между ним и Малфоем достигла апогея. Малфой всё ещё не отошёл от бросания грязью в Хогсмиде и ещё сильней разозлился, когда Гарри каким-то образом отвертелся от наказания. Гарри же не забыл про попытку Малфоя вывести его из строя на матче против Рэйвенкло, но особенно ему хотелось сделать Малфоя перед лицом всей школы из-за Конклюва.
Ещё никто не помнил, чтобы атмосфера перед матчем настолько накалялась. К концу каникул отношения между двумя командами и Домами достигли предела. В коридорах вспыхивали одна за другой небольшие потасовки, а закончилось всё пренеприятнейшей стычкой, после которой четвероклассник из Гриффиндора и шестиклассник из Слизерина оказались в больничном крыле с растущими из ушей пучками порея.
Гарри приходилось особенно туго. Он не мог пойти на занятия, чтобы кто-нибудь из слизеринцев не подставил ему подножку и не попытался его повалить; куда бы он ни пошёл, всюду возникали Крэбб и Гойл и разочарованно отходили, когда видели, что он окружён другими учениками. Вуд распорядился, чтобы Гарри сопровождали повсюду, куда бы он ни пошел, на случай, если слизеринцы попытаются вывести его из строя. Весь гриффиндорский колледж с энтузиазмом принялся за дело, так что Гарри потерял всякую возможность вовремя попасть на уроки, поскольку был постоянно окружён огромной, непрерывно болтающей толпой. Гарри больше беспокоился за сохранность «Молнии». После тренировок он надёжно запирал её в чемодане и частенько на переменах бегал в гриффиндорскую башню проверить, лежит ли она там по-прежнему.