Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)

Роулинг Джоан Кэтлин

–  Можно, - помрачнел Дамблдор.
– Я много раз там бывал, некоторые процессы встают в памяти яснее других… Особенно сейчас…

–  А тот суд, где… где вы меня нашли? Суд над сыном Крауча… Они говорили о родителях Невилла?

Дамблдор пристально посмотрел на Гарри.

–  Разве Невилл не рассказывал тебе, почему он живет с бабушкой?

Гарри покачал головой. Как же так могло выйти, что за четыре года общения с Невиллом он ни разу не спросил его об этом.

–  Да, они говорили о родителях Невилла. Его отец Фрэнк был мракоборец, как профессор Грюм. Его с женой пытали, хотели

выведать, где находится Волан-де-Морт. Ты сам слышал.

–  И они умерли?
– тихо спросил Гарри.

–  Нет. Они потеряли рассудок, - в голосе Дамблдора звучала горечь, какой Гарри никогда не слышал.
– Они оба сейчас в Больнице Святого Мунга, где лечат магические болезни и травмы. Невилл, полагаю, навещает их с бабушкой на каникулах. Но они не узнают его…

Гарри сидел, потрясенный. Как же так, за четыре года не удосужиться спросить…

–  Известные, всеми уважаемые люди, - продолжал Дамблдор.
– Произошло это после падения Волан-де-Морта, когда все уже считали себя в безопасности. Нападение вызвало беспрецедентную волну гнева. От Министерства требовали немедленно найти преступников. К сожалению, показания Долгопупсов были не совсем надежные - они ведь в ужасном состоянии.

–  Значит, возможно, сын мистера Крауча был невиновен?
– медленно проговорил Гарри.

–  Об этом мне ничего не известно, - покачал головой Дамблдор.

Опять замолчали, Гарри смотрел, как в Омуте ходят кругами воспоминания. Еще два вопроса жгли его… но они касались живых людей…

–  Э-э… - начал он, - а мистер Бэгмен…

–  Ни разу с тех пор не обвинялся в пособничестве Темным силам, - спокойно ответил Дамблдор.

–  Я рад, - поспешил сказать Гарри, не отводя взгляда от каменного сосуда. (Дамблдор перестал добавлять мысли, и серебристое кружение замедлилось.) - А…

Ему нелегко было произнести имя, но Омут пришел на помощь. На его поверхности опять появилось лицо Снегга. Дамблдор увидел его и поднял глаза на Гарри.

–  Никаких обвинений не было предъявлено и профессору Снеггу, - сказал он.

Гарри посмотрел в ярко-голубые глаза Дамблдора и выпалил давно мучивший его вопрос:

–  А почему вы думаете, что он и правда перестал поддерживать Волан-де-Морта?

Дамблдор несколько секунд смотрел Гарри прямо в глаза и затем спокойно ответил:

–  А это, Гарри, касается только нас двоих: профессора Снегга и меня.

Гарри понял, что разговор окончен. Дамблдор не рассердился, но что-то в его голосе подсказало: пора уходить. Он поднялся, Дамблдор тоже.

–  Гарри, пожалуйста, - сказал директор, когда Гарри уже подошел к двери, - никому ни слова о родителях Невилла. Он один вправе рассказать о них, когда будет к этому готов.

–  Хорошо, профессор, - ответил Гарри, взявшись за ручку двери.

–  И еще, Гарри… Гарри обернулся.

Дамблдор стоял у Омута памяти. Серебристые отблески ходили по его лицу, и он казался совсем старым. Он молча смотрел на Гарри, потом сказал:

–  Удачи тебе в третьем туре.

Глава 31. Третье задание

–  Дамблдор тоже считает, что Ты-Знаешь-Кто становится сильнее?
– прошептал Рон.

Гарри поведал Рону и Гермионе обо всем, что

видел в Омуте памяти, и еще о многом, услышанном от Дамблдора. И конечно же, поделился с Сириусом: из кабинета директора сразу бросился в совятник и отправил ему письмо. В тот вечер друзья опять засиделись в Общей гостиной допоздна. Говорили, говорили, пока голова не распухла. И Гарри понял профессора Дамблдора: иногда мозг так переполнен мыслями, что их необходимо куда-то выплеснуть.

Рон молча смотрел на огонь в камине. Его била мелкая дрожь, хотя вечер был теплый.

–  Значит, он доверяет Снеггу?
– спросил Рон.
– Неужели правда доверяет? Но ведь он знает, что Снегг был Пожирателем смерти?

–  Да, - кивнул Гарри.

Гермиона минут десять молчала. Она сидела, обхватив руками голову, не отводя глаз от колен. И ей, похоже, не помешал бы сейчас Омут памяти.

–  Рита Скитер, - наконец сказала она.

–  Как сейчас можно о ней думать!
– не поверил ушам Рон.

–  Я не о ней думаю, - ответила Гермиона, обращаясь к своим коленям.
– А о ее словах… Помнишь, что она сказала мне в «Трех метлах»? «Я знаю о Людо Бэгмене такое, от чего у вас бы волосы на голове встали дыбом!» Наверное, именно этот суд она и имела в виду. Она была тогда в зале и знает, что он передавал какие-то сведения Пожирателям смерти. Да и Винки говорит: «Мистер Бэгмен плохой волшебник». Крауч, конечно, был в ярости, что Бэгмену удалось выйти сухим из воды, и он наверняка говорил об этом дома.

–  Но ведь Бэгмен-то участвовал в этом по неведению, верно?

Гермиона пожала плечами.

–  А Фадж считает, что на Крауча напала мадам Максим?
– повернулся Рон к Гарри.

–  Да, - ответил Гарри.
– Но только потому, что Крауч исчез около кареты Шармбатона.

–  Вот о ком мы никогда всерьез не думали, - медленно произнес Рон.
– В ней наверняка есть великанская кровь, а она это скрывает…

–  И правильно делает, - резко бросила Гермиона, подняв голову.
– Вспомни, что было с Хагридом, когда Рита узнала тайну его матери. Вспомни Фаджа - он готов во всем обвинить мадам Максим только потому, что один из ее предков был великаном. И я бы говорила, что у меня просто широкая кость, лишь бы скрыть опасную правду!

С этими словами Гермиона взглянула на часы и ахнула:

–  Мы сегодня совсем не тренировались! По плану у нас чары Помех. Завтра начнем прямо с них! Пошли, Гарри, тебе нужно выспаться.

Гарри и Рон медленно поднялись к себе в спальню.

Натягивая пижаму, Гарри скользнул взглядом по кровати Невилла, видевшего уже третий сон. Он сдержал слово и ничего не сказал друзьям о его родителях. Сняв очки, уютней улегся и попробовал себе представить, каково это - родители живы, но не узнают даже сына. Гарри часто жалели незнакомые люди, узнав, что он сирота, но Невилл, конечно, заслуживает большей жалости. Лежа в темноте, слыша похрапывание Невилла, Гарри вдруг почувствовал такую ненависть к мучителям мистера и миссис Долгопупс… Вспомнил крики одобрения, когда дементоры волокли из зала сына Крауча и других заговорщиков… Сейчас он понимал зрителей… Вдруг вспомнилось смертельно-бледное лицо молящего о пощаде юноши - и Гарри содрогнулся: юноша спустя год умер…