Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)
Шрифт:
Тем временем выяснилось, что библиотека Хогвартса впервые на памяти Гермионы подвела ее. Гермиону это потрясло настолько, что она даже перестала злиться на Гарри за его фокус с безоаром.
– Ни одного объяснения насчет крестражей не нашла!
– сказала она Гарри.
– Ни одного! Я даже особую секцию обшарила, заглянула в самые жуткие книги, там такие кошмарные зелья описываются - и ничего! Вот только и отыскала в предисловии к «Волхованию всех презлейшему», послушай: «Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нем ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим…» Зачем тогда о нем упоминать?
– Она
– Да заткнись ты!
– рявкнула Гермиона, засовывая ее обратно в сумку.
Наступил февраль, снег вокруг школы растаял, его сменила холодная, безотрадная сырость. Лиловато-серые тучи низко нависали над замком, непрекращающийся ледяной дождь покрыл лужайки скользкой грязью. В результате первый урок трансгрессии для шестикурсников, назначенный на субботнее утро, чтобы им не пришлось пропускать обычных занятий, решено было провести не под открытым небом, а в Большом зале.
Гарри и Гермиона, придя в зал (Рон явился в обществе Лаванды), обнаружили, что столы из него исчезли. Дождь хлестал по высоким окнам, волшебный потолок смутно клубился над учениками, толпившимися перед деканами факультетов - профессорами МакГонагалл, Снегг, Флитвик, Стебль - и низеньким волшебником, который как раз и был, сообразил Гарри, присланным из Министерства инструктором трансгрессии. Инструктор отличался странной бесцветностью - прозрачные ресницы, тонкие волосы - и казался таким легоньким, точно одного порыва ветра хватило бы, чтобы унести его куда подальше. Гарри подумал, не постоянные ли появления и исчезновения каким-то образом лишили его материальности, или такая хрупкость - просто идеальное качество для всякого, кому нравится исчезать прямо на ваших глазах?
– С добрым утром, - сказал министерский волшебник, когда все ученики собрались, а деканы призвали их соблюдать тишину.
– Меня зовут Уилки Двукрест. Министерство прислало меня, чтобы я провел здесь следующие двенадцать недель в качестве инструктора трансгрессии. Надеюсь, за это время мне удастся подготовить вас к трансгрессионным испытаниям…
– Малфой, потише и повнимательнее!
– рявкнула профессор МакГонагалл.
Все оглянулись. Малфой залился тусклой краской и с разгневанным видом отскочил от Крэбба, с которым он, похоже, шепотом переругивался. Гарри бросил быстрый взгляд на Снегга, тот тоже выглядел рассерженным, хотя, как сильно подозревал Гарри, не столько невоспитанностью Малфоя, сколько тем, что МакГонагалл сделала выговор одному из его подопечных.
– …после чего многие из вас будут к этим испытаниям готовы, - как ни в чем не бывало продолжал Двукрест.
– Вы, вероятно, знаете, что пользоваться трансгрессией в Хогвартсе невозможно. Чтобы дать вам попрактиковаться, директор школы снял соот-ветствующее заклинание, но исключительно в пределах Большого зала и только на один час. Помните, что заниматься трансгрессией вне этих стен вам не удастся и что попытки такого рода будут весьма неразумными. А теперь прошу всех встать так, чтобы перед вами осталось пять футов свободного пространства.
Началась толкотня, ученики разделялись, налетали друг на друга и громко требовали, чтобы им очистили место. Деканы переходили от ученика к ученику, расставляя их по местам и прекращая споры.
– Куда ты, Гарри?
– требовательно спросила Гермиона.
Гарри не ответил. Он быстро прорезал толпу: миновал профессора Флитвика, который, визгливо покрикивая, пытался расставить нескольких
– Не знаю я, сколько еще, понял?
– крикнул ему Малфой, не заметив замершего позади них Гарри.
– Это займет больше времени, чем я думал.
Крэбб открыл рот, но Малфой, по-видимому, догадался, что он хочет сказать.
– Слушай, Крэбб, чем я занят, это вообще не твоего ума дело. Тебе с Гойлом следует просто исполнять приказ и стоять на страже!
– Когда я прошу друзей постоять на страже, то стараюсь объяснить им, чем намерен заняться, - достаточно громко для того, чтобы Малфой его услышал, сказал Гарри.
Малфой круто повернулся, рука его метнулась к волшебной палочке, но тут деканы грянули: «Тихо!» - и наступила тишина. Малфой нехотя отвернулся.
– Благодарю вас, - сказал Двукрест.
– Итак… Он взмахнул волшебной палочкой. Тут же на полу перед каждым учеником появилось по старомодному деревянному обручу.
– Главное, о чем следует помнить при трансгрессии, это три «Н»!
– сказал Двукрест.
– Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. Шаг первый: сосредоточьте все ваши помыслы на нужной вам цели, - продолжал Двукрест.
– В данном случае на внутренности вашего обруча. Прошу вас, сделайте это прямо сейчас.
Каждый поозирался тайком, проверяя, все ли его соседи глядят в середину обруча, после чего торопливо проделал то, что им велели. Гарри вперился взглядом в ограниченный его обручем кружок пыльного пола и постарался, как мог, изгнать из головы все прочие мысли. Задача оказалась решительно непосильной, поскольку он так и продолжал гадать, для каких это дел Малфою потребовались охранники.
– Шаг второй, - сказал Двукрест.
– Соберите вашу настойчивость в кулак и направьте ее на то место, которое вы себе мысленно представили! И пусть стремление попасть в него разольется из вашего разума по всем клеточкам тела!
Гарри украдкой огляделся. Слева Эрни Макмиллан с напряжением уставился в середину своего обруча, лицо у него покраснело - казалось, будто он тужится, пытаясь снести яйцо величиной с квоффл. Гарри, подавив смешок, поспешил перевести взгляд на собственный обруч.
– Шаг третий, - воскликнул Двукрест, - выполняется только по моей команде: вы поворачиваетесь на месте, нащупывая путь в ничто, перемещаясь неспешно! Итак, по моей команде - раз…
Гарри снова огляделся - на лицах многих учеников появился испуг, большинство были явно смущены тем, что трансгрессировать их попросили так скоро.
– …два…
Гарри снова попытался сосредоточить все мысли на обруче. Он, правда, уже забыл, что обозначают эти три «Н».
– …ТРИ!
Гарри закружился на месте, потерял равновесие и чуть не упал. По всему залу учеников начало мотать из стороны в сторону; Невилл так и вовсе уже лежал на спине; Эрни Макмиллан, напротив, совершив некое подобие пируэта, приземлился внутри своего обруча и пришел в полный восторг, но тут же заметил, что Дин Томас, глядя на него, помирает со смеху.
– Пустяки, пустяки, - сухо сказал Двукрест, ничего другого он, похоже, и не ожидал.
– Поправьте, пожалуйста, обручи и вернитесь на исходные позиции…