Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)
Шрифт:
Она взглянула Гарри прямо в лицо, набрала в грудь побольше воздуха и сказала.
– Поздравляю с семнадцатилетием.
– Ага… спасибо.
Джинни продолжала смотреть ему в лицо, однако Гарри затруднялся ответить ей тем же, это было бы все равно что смотреть на источник слепящего света.
– Хороший у тебя вид, - пробормотал он, указав на окно.
На это Джинни отвечать не стала. И тут ее винить было не за что.
– Я не могла придумать, что тебе подарить, - сказала она.
– Да ты и не должна ничего…
Эти
– Не знала, что может оказаться полезным. Чтото не очень большое, потому что иначе ты не сможешь взять его с собой.
Гарри решился взглянуть на нее. Слез на лице Джинни не было - одно из многих ее замечательных качеств состояло в том, что плакала она редко. Гарри иногда думал, что это наличие шести братьев закалило ее.
Джинни подступила к нему на шаг:
– И я подумала, нужно дать тебе чтото такое, что ты запомнил бы, понимаешь? Вдруг ты, занимаясь своими делами, встретишь какуюнибудь вейлу.
– Если честно, думаю, что возможностей встречаться с девушками у меня будет мало.
– Только эта надежда меня и утешает, - прошептала она и поцеловала его так, как никогда не целовала прежде, и Гарри ответил на поцелуй, погружаясь в блаженное забвение, которого никакое огненное виски дать не могло. Джинни обратилась в единственное, что было на свете настоящего, - ощущения от прикосновений к ней, одна рука на ее спине, другая на длинных, сладостно пахнущих волосах…
Где-то за ними со стуком раскрылась дверь, и они отскочили друг от друга.
– О, - язвительно произнес Рон.
– Прошу прощения.
– Рон!
– прямо за его спиной маячила немного запыхавшаяся Гермиона.
Наступило натянутое молчание, затем Джинни произнесла голосом безжизненным и тонким:
– Ну, в общем, с днем рождения, Гарри.
Уши Рона пылали, Гермиона явно нервничала. Гарри хотелось захлопнуть дверь у них перед носом, но ему казалось, что в миг, когда она распахнулась, в комнате потянуло холодом, и пережитое им ослепительное мгновение лопнуло, как мыльный пузырь. Казалось, вместе с Роном в комнату снова ворвались все причины, по которым он желал порвать с Джинни, держаться подальше от нее, а со счастливым пренебрежением ими было покончено.
Он хотел сказать чтонибудь и не знал что, взглянул на Джинни, но она повернулась к нему спиной. И Гарри подумал, что она наконец дала волю слезам. А утешать ее на глазах у Рона он не мог.
– Ну, еще увидимся, - сказал он и вышел вслед за своими друзьями из комнаты Джинни.
Рон с топотом спустился по лестнице, миновал заполненную людьми кухню, вышел во двор. Гарри не отставал от него, и испуганная Гермиона тоже семенила следом.
Достигнув пустой, недавно подстриженной лужайки, Рон круто повернулся к Гарри:
– Ты же бросил ее! И что ты делаешь теперь - мозги ей пудришь?
– Я не пудрю ей мозги, - ответил Гарри, и тут их наконец нагнала Гермиона.
–
Однако Рон поднял ладонь, заставив ее замолчать.
– Она разваливалась на куски, когда ты порвал с ней…
– Я тоже. И ты знаешь, почему я так поступил, - не потому, что мне захотелось.
– Да, но теперь ты милуешься с ней, и у нее опять возникнут надежды…
– Джинни не дура, она знает, что это невозможно, не ждет, что мы поженимся или…
И едва он это сказал, как в голове его образовалась картина: Джинни, одетая в белое платье, венчается с высоким, безликим, но очень неприятным незнакомцем. Казалось, в один головокружительный миг Гарри понял все: ее будущее полно свободы и не обременено ничем, а у него… он видит впереди одного лишь Волан-де-Морта.
– Ты обжимаешься с ней при всяком удобном случае…
– Больше этого не случится, - резко сказал Гарри. День стоял безоблачный, однако ему казалось, что солнце уже село.
– Тебя это устроит?
Рон выглядел наполовину возмущенным, наполовину робеющим, он покачался немного взадвперед на каблуках, а потом сказал:
– Ну тогда ладно, в общем, как его… да.
До конца этого дня Джинни больше не пыталась встретиться с Гарри наедине и не давала понять - ни словом, ни жестом, - что у них случился в ее комнате не просто учтивый разговор. И все же появление Чарли принесло Гарри облегчение. Забавно было смотреть, как миссис Уизли силком усаживает Чарли в кресло, воздевает волшебную палочку и объявляет, что сейчас она его наконец подстрижет почеловечески.
Поскольку вместив всех, кто должен был присутствовать на праздничном обеде в честь дня рождения Гарри - даже до появления Чарли, Люпина, Тонкс и Хагрида, - кухня «Норы» неминуемо треснула бы по швам, несколько столов вынесли в огород и поставили их там встык. Фред и Джордж развесили в воздухе над гостями множество пурпурных фонариков, украшенных большими числами «17». Благодаря уходу миссис Уизли рана Джорджа выглядела теперь опрятно и чисто, но Гарри так и не смог привыкнуть к темной дыре на том месте, где раньше было его ухо, даром что близнецы то и дело шутили по ее поводу.
Гермиона, выпустив из кончика своей палочки золотистые и пурпурные ленты, красиво развесила их по деревьям и кустам.
– Очень мило, - сказал Рон после того, как Гермиона в последний раз театрально взмахнула палочкой, обратив листья дикой яблони в золото.
– У тебя и вправду хороший глаз на такие вещи.
– Спасибо, Рон, - отозвалась Гермиона с видом и польщенным, и смущенным сразу Гарри с улыбкой отвернулся. У него появилось странное чувство, что, полистав на досуге «Двенадцать безотказных способов, позволяющих зачаровывать волшебниц», он непременно найдет главу о комплиментах. Гарри встретился взглядом с Джинни, улыбнулся ей, но тут же вспомнил о данном Рону обещании и поспешил завязать разговор с мсье Делакуром.