Газета День Литературы # 97 (2004 9)

День Литературы Газета

Комплекс мер, предложенных президентом Путиным для усиления "властной вертикали", можно трактовать так или иначе, но бесспорно лишь одно — таким путем терроризм как феномен российской и мировой культуры не уничтожить. Мало того, что попытки заново опустить над Россией "железный занавес" беспрецедентно дороги. Самое главное, даже за опущенным занавесом, скорее всего, будет разыгрываться та же самая пьеса. Пока "бабло побеждает зло", терроризм, приносящий его модераторам "на выходе" целые горы этого самого "бабла", никогда не будет восприниматься как абсолютное и неприемлемое зло: "деньги не пахнут". Даже кровью.

Показательно, что деятели российской культуры сочли достаточным для себя слова соболезнования и перечисление денег пострадавшим (это в лучшем случае). "Весь сбор от самого посещаемого и самого дорогого нашего спектакля "Горе

от ума" мы передаем в помощь тем, кто пострадал от теракта в Северной Осетии. Что можем мы — артисты, театр? Конечно, духовно мы всегда стараемся, по возможности, поддержать людей в наше непростое время, но и небольшую материальную помощь тоже хотим оказать", — это слова художественного руководителя Малого театра, Юрия Соломина. В то же время Алла Пугачева 3 сентября проводила кастинг "Фабрики звезд-5" (Алла Гераскина, "Новая газета", 2004.09.09). А лидер группы "Мумий тролль" Илья Лагутенко, выступавший 7 сентября в телемарафоне НТВ и "Нашего радио", посвященном памяти жертв бесланской трагедии, по сообщению ИА "Росбалт" 1 сентября на своем концерте в Риге отказался объявить минуту молчания в память жертв терактов в России.

Отечественные писатели-демократы вместе со своими западными коллегами критикуют Путина и Ко. За недостаток демократии. Осуждают шовинизм и требуют предоставить свободу Чечне, как Сергей Шаргунов. Отправляют российское правительство в отставку, как Людмила Улицкая. Самое малое — обвиняют его во лжи, как Владимир Войнович.

А чем отличается правительственная ложь о "монетизации льгот" от правительственной лжи о Беслане? Тем, что в первом случае за несколько ближайших лет тихо погибнут миллионы стариков, а во втором — сразу погибли сотни детей? Так в правительстве ли дело, в свободе Чечни ли? И неужели настолько высока "башня из слоновой кости", в которой обитают "властители дум", что они всерьез считают, будто с отделением Чечни террор в России прекратится? В этой связи можно привести слова о Беслане такого записного диссидента, как Василий Аксенов: "Примитивный либерализм, в плену которого находятся многие, в том числе наши правозащитники, расползается по швам… Я тоже, например, готов был бы при прекраснодушии своем дать немедленно независимость вольнолюбивой Чеченской Республике, но дело в том, что мы видели уже, что за этим последовало, какой за три года разбой был вокруг, как это дестабилизирует юг России, не говоря уж про человеческие жертвы…" Похоже, наши сторонники "переговоров с Масхадовым" и т.д. просто зарабатывают зарубежные гранты, издания, гастроли, лекции и прочие статусообразующие элементы своего "имиджа"/"мессиджа". У каждого своя работа…

Между тем, прямое пересечение собственно культурных институтов российского общества с актами террора становится всё более плотным. Даже сцена "Норд-Оста" в данном отношении не чета бесланской школе. И это вовсе не случайность. Российское общество не просто больно террором. Оно живет так, что обязано им болеть — жестоко и кроваво. Но кризис наступил в сентябре 2004 года в Северной Осетии.

Можно ли считать, что он миновал, что выздоровление теперь — дело времени? Нет — ведь главным во взаимодействии с террористами продолжает оставаться "спасение невинных заложников", а не уничтожение самих террористов и всей порождающей их инфраструктуры террора как бизнеса — инфраструктуры, заложенной в нынешнюю Российскую Федерацию. Нет ? ведь личный успех, несмотря ни на что, должен оставаться для россиян главным смыслом жизни; ничего иного в нашем информационном пространстве не говорится: ни о Родине, ни о народе, ни о Боге. Нет — ведь переживших взрывы бесланских детей столичные психологи учат, что прошлого уже нет, будущего еще нет, а значит — нужно жить только настоящим. Но настоящее для амёбы и настоящее для человека — это два принципиально разных времени.

Амёба живет только реакциями на доступные ее восприятию непосредственные сигналы внешней среды. Люди же способны запоминать прошлые события и экстраполировать их в будущее. Жителей России уже не первое десятилетие стремятся превратить из людей в амеб, заставить их забыть свою великую историю и не думать о завтрашнем дне. И террор ваххабитов используется здесь наряду с террором информационным и террором экономическим.

Кто здесь больший террорист: Шамиль Басаев или Егор Гайдар? Или, как говорил товарищ Сталин, "оба хуже"? И с кем вы сегодня, "мастера культуры"? С человекообразными "одноклеточными" амебами или с людьми?

Георгий СУДОВЦЕВ ММКВЯ-2004

На МосковскоЙ международной книжной выставке-ярмарке всё меньше выставки и всё больше — ярмарки. В центральном, 57-м павильоне

ВДНХ царили "великие" российского книгоиздательского дела: ЭКСМО, АСТ, ОЛМА-ПРЕСС, РОСМЭН и другие. К их услугам — громкоговорящая связь, информационная служба, залы для пресс-конференций, гигантские павильоны, где проводятся встречи с популярными, "раскрученными" авторами, творящими современную "российскую" литературу наподобие того, как Зураб Церетели творит современное росийское монументальное искусство. В 20-й павильон отправлена публика помельче, наподобие издательства "Литературной газеты", а в 71-м, где представлен "мелкий бизнес" — вообще тишь и гладь, даже вход свободный. Но люди, конечно, предпочитают заплатить 30-60 рублей, а в день открытия, 1 сентября, и сотни приходилось платить, чтобы увидеть книжные новинки своими глазами и купить их без торговой наценки, достигающей порой 30-40% от цены издательства. Ну, и двойной контроль с металлоискателями: при входе на ВДНХ и в дверях павильона. А как же: теракты бумерангом возвращаются к авторам детективов и прочей "чернухи".

Впрочем, особых литературных открытий от этого "праздника книги" никто и не ждал: бизнес прежде всего, каждый дует в свою дуду, стремясь перекричать соседа-конкурента. Одни издательства сманивают "прибыльных" авторов у других, представляя это (и действительно воспринимая это) как свою величайшую коммерческую победу. Государственное присутствие сведено к минимуму. В прошлом году приезжал президент Путин и даже сказал несколько слов о национальной культуре, в этом — видимо, из-за теракта в Беслане — не стал. И так всё ясно. Телевизора хватит. Величайший успех — сняли отечественный "блокбастер" по книге Виктора "Ночной дозор". Книжка — так себе, из жизни вампиров, что называется, зато спецэффекты... Народ стонет от восторга, и по России от проката картины собрано свыше 15 млн. долл. — рекорд. Да еще режиссер Бекмамбетов за 4 млн. долл. продал права на прокат за рубежом "Ночного дозора" и грядущего "Дневного дозора". Для сравнения: объем национального книжного рынка в 2004 году составит около 700 млн. долл. 87000 всё еще издаваемых в России книг оказались лишь в 38 раз доходнее (не прибыльнее!) одного-единственного фильма. Да еще "культовый" западный режиссер Пол Верхувен берется снять "Зимнюю королеву" Б.Акунина (он же Б.Чхартишвили). Литература на глазах становится фундаментом для киноиндустрии. Впрочем, из всех искусств для нас важнейшим является даже не кино, а ТВ. Тот же Бекмамбетов прославился рекламными роликами для банка "Империал". Вот где объемы — 3 млрд. долл. в год, 20 "Ночных дозоров" сразу! А вы говорите — литература... Пишите лучше сценарии для рекламных роликов, господа!

Дмитрий ИЛЬИН БУНТ ПРОТИВ АБСУРДА О романе “Стамбульский зазывала” Владимира БУШНЯКА

Этот Роман, опубликованный в журнале "Наш современник" (2003, №9), скажем прямо, впечатляет: подкупающе простое течение сюжета с редкой глубиной ненавязчивого подтекста.

Стамбул. Точнее — крохотная часть города возле порта. Узкие мощеные улицы с бесчисленными лавками и магазинами для наших "челноков" и туристов. Трое молодых ребят из России и Украины работают здесь зазывалами: ловят "наших" на выходе из порта и препровождают их в магазины кожаных изделий. С каждой купленной вещи зазывала получает пять долларов. Заработок зависит от случая и оттого почти нищенский. Ребята очень мало едят, ночуют в копеечных отелях. Никаких радостей и вольностей — в двадцать-то лет. Тут они, как в тюрьме. Но всё сносят, ибо на родине, видимо, еще хуже.

Таковы рамки бесхитростной фабулы романа.

Изнуряющее пекло летнего Стамбула. Марево осатанелого каждодневного солнца — свидетеля и палача мельтешащего, нечеловеческого, по сути, абсурда без цели и смысла. "Шагаю,— повествует рассказчик в романе,— не зная, в какой стороне, на какой улице и в каком магазине окажусь через четверть часа, через пять минут. Просто иду навстречу случаю, как вчера, позавчера и как буду шагать, наверное, завтра, не зная, что ждет меня через минуту..."

Писатель художественно ёмко и точно передает ощущение наивысшей абсурдности жизни, в которой человек — продукт капитала (именно так! как бы по-марксистски это ни звучало) — неизбежно становится насекомым, подобно герою "Превращения" Кафки. Здесь параллель неизбежна — слишком очевидна социальная давильня денег на человеческий муравейник, что, расползаясь по сторонам от этой дьявольской силы, кишит и дышит уже другой, одноклеточной жизнью: "Я пошел вверх по улице. Узкая... она, подобно живому существу, шевелилась, издавала звуки, куда-то ползла... Пестрая людская масса непрерывно двигалась одновременно в противоположные стороны".