Где пустуют храмы, пустуют и души (Судьба Старицкого Свято-Успенского монастыря)
Шрифт:
На основании изложенного Общий Надзор Губпрокуратуры просит Вас в срочном порядке обсудить вопрос на предмет расторжения договора с группой верующих и о порядке использования указанного имущества в дальнейшем». (294)
Получив запрос от прокуратуры 1 ноября Старицкий горсовет на очередном заседании 29 ноября 1928 года рассмотрел вопрос «О закрытии Старицкого Успенского монастыря». Ими было принято постановление: «В виду того, что группа верующих монастыря распалась, т. е. часть выехала из пределов города Старицы, некоторые умерли, а часть оставшихся дала подписку об отказе их права пользования богослужебными зданиями в Монастыре с богослужебными предметами заарендованными ими по договору от 6 мая 1919 года, просить Ржевский Уисполком о закрытии монастыря для передачи одной церкви в
В конце 20-х годов усиливается антирелигиозная пропаганда, особенно среди молодежи. Примером этому служит статья в губернской газете «Пролетарская правда» от 21 февраля 1929 года «Среди молодежи 79 процентов неверующих, но религиозные обычаи все же сидят крепко, - необходимо усилить антирелигиозную работу». В статье приводится опрос, проведенный в Старицком уезде: «Среди старицких допризывников проведена анкета об отношении их к религии. Из опрошенных 434 человек, причисливших себя к верующим 21 процент. Религиозно настроенная молодежь преимущественно населяет деревни, отдаленные от центра и наименее культурные. Много браков совершается в церкви (две трети). Но еще хуже обстоит дело с крещением детей (90 процентов), здесь огромное влияние оказывают родители... Хотя процент неверующих и не посещающих церковь довольно значителен, но все же надо признать, что безбожная работа в районе Старицкой, Панинской и Луковниковской волостей ведется слабо». (296)
28 февраля 1929 года президиум Тверского губернского исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов утвердил на своем заседании представление Старицкого горсовета «О закрытии церквей б. Успенского монастыря в городе Старице». Таким образом, в истории Старицкого Свято-Успенского монастыря почти на 70 лет прервется монашеская жизнь и наступит долгий варварский период разрушения.
Одним из основных объектов нападок большевиков в это время стали церковные колокола. Вообще «война с колоколами» требует отдельного рассказа. Драматичная эта кампания началась еще в первой половине 1920-х годов и достигла своего апогея в период индустриализации. В борьбу с колоколами включились не только безбожники на местах, но и наркоматы юстиции и внутренних дел, разославшие весной 1926 года всем облисполкомам инструкцию «О порядке пользования колокольнями». Уже не церковь обладала правом колокольного звона, а местные власти получали почти неограниченные права в его регламентации. Инструкция гласила, что звон, нередко не связанный с отправлением культа, «нарушает нормальное отправление общественного правопорядка и особенно стеснительно отражается на жизни городских поселений». Инструкция запрещала совершение набатных тревог «для созыва населения в целях возбуждения его против Советской власти», не допускалось и пользование колоколами для звона непосредственно не связанного со службами в дни великих христианских праздников - на Пасху, Рождество. Производство красного звона с употреблением большого колокола разрешалось лишь при воскресных и праздничных службах. И наконец, инструкция гласила: «При ликвидации молитвенных зданий, имеющиеся при них колокольни разбираются или же при соответствующем переустройстве приспосабливаются под противопожарные наблюдательные пункты, водонапорные башни...» (297) Колокольни с колоколами в значительной мере отчуждались от еще действовавшего храма, а старинные традиции колокольного звона были серьезно подорваны.
Крестный час самих колоколов пришел в 1928-1929 годах. Именно в это время на церковь, ее институты, священнослужителей обрушилась волна репрессий, началась массовая ломка храмов. Дело усугублялось и тем, что наряду с воинствующими атеистами, колокола с колоколен пытались снять и хозяйственники. Страна, объявившая безудержную, не обеспеченную ничем индустриализацию, требовала и огромное количество цветного металла. Так что идеологи-атеисты, руководители промышленности, местные власти были заинтересованы в скорейшей ликвидации храмов, утилизации церковного имущества, в первую очередь колоколов.
Центральные, областные и местные газеты были заполнены резолюциями и решениями
Поистине драматическими можно назвать события, происходившие почти во всех монастырях России. Казалось, устройство в Старицком Свято-Успенском монастыре в первые годы советской власти историко-художественных музеев должно гарантировать неприкосновенность из замечательных по звону колоколов. Но случилось как раз наоборот. Музейное дело в 1920-1930-х годах в значительной степени было лишено бюджетного финансирования и подпитывалось спецсредствами. Немалая часть этих средств складывалась за счет распродажи так называемого «немузейного имущества», попросту говоря имущества монастырей, состоящего из предметов XIX-XX, а иногда и XVIII веков. Таковы были циничные требования финансовых органов, отражавшие позиции государства в отношении национального достояния.
В Старицком Свято-Успенском монастыре была построена единственная колокольня в 1686 году, на которой было десять колоколов. К сожалению, пока не найдены документальные свидетельства о весовых размерах всех монастырских колоколов, но некоторая любопытная информация о них имеется. Так, член Тверской ученой архивной комиссии Александр Петрович Шебякин писал в 1900 году председателю этой комиссии Ивану Александровичу Иванову: «Сегодня я лазил на колокольню Старицкого Успенского Монастыря и, хотя с трудом, но прочел надпись на колоколе («полоненный»)... «Петр ванг-ден Шейн меня вылил. 1583 года». Я полагаю, что эта надпись на голландском языке, тем более, что «ванг-ден» приставляется при голландских фамилиях... Быть может, шведы отняли этот колокол голландцев, а русские - взяли его у шведов... На этой же колокольне висит большой колокол, на нем надпись славянскими буквами: «лил мастер Тверской купец Федор Козмин сын Богданов. 1768 год октября 6 дня». (298)
И вот, президиум Старицкого горсовета 30 марта 1929 года постановил: «... Для приема имущества Успенского монастыря выделить комиссию из 3-х человек от Президиума Горсовета Иванова И., от Коммунального хозяйства секции т. Самуйлова и Председателя от ВИКа. По окончании приема имущества имеющиеся колокола с согласия ЦИКа передать металторгу». (299) Как говорится - комментарии излишни.
Процесс ликвидации колоколов растянулся на несколько лет. Каждая республика и область, в зависимости от учтенной колокольной бронзы получала ежегодную разверстку на заготовку колокольней бронзы. Как это реально воплощалось в жизнь, можно проследить на примере документа, опубликованного в журнале «Источник» в 1994 году:
«... В соответствии с протоком заседания от 21 Декабря 1933 года, настоящим сообщается Вам заготовка колокольной бронзы по районам Треста «МЕТАЛЛОМ» за 1933 г. и план на 1934 год (в тоннах).
Районы
Исполнение 1933 г.
План 1934 г.
1. Центральный Комбинат (Москва) 2.110 1.900
2. Сев. Западный ... (Ленинград) 751 700
3. Юго-Западный ... (Харьков) 200 280
4. Южный ... (Днепропетр.) 256 206
5. Уральский ... (Свердловск) 657 750
6. Кавказский ... (Ростов-Дон) 445 600
7. Юго-Восточн. ... (Сталинград) 1.469 1.385
8. Волжский ... (Горький) 1.581 1.000
9. Сибирский ... (Новосибирск) 156 170
10. Д. Восточная К-ра (Владивосток) - 5
11. Ср. Азиатск. ... (Ташкент) 2 5
ВСЕГО по СССР
Нач. Спецсектора Руководитель плановой части
7.627 7.000
(300)
После тех страшных событий прошло почти семь десятилетий, но трагедия смолкнувшего голоса Православной Руси еще долгие годы будет сказываться на возрождаемой церковной жизни. Можно восстановить разрушенные здания храмов по фотографиям, изготовить паникадила, лампады и купели, наконец, можно, наверное, отлить и колокола внешне напоминающие старые. Но ведь главное в колоколе - его звон, а до нашего времени почти не сохранились ни записи звонов (их тогда не делали), ни многие тонкие секреты мастеров, придававших при отливке колоколам неповторимое звучание, рождавшее у верующих благоговейное и трепетное отношение к храму и службе.