Гекатомба
Шрифт:
– Подожди секундочку, - попросил Дмитрий, заходя в соседний кабинет.
Несколько пар глаз с любопытством уперлись в Осенева.
– Раскололся?
– недоверчиво поинтересовался Корнеев.
– Так быстро?
– Парень определенно чудит, - отмахнулся Димка.
– И если он - убийца, то я - королева Нидерландов. Словом, вы меня, дорогие коллеги, не видели и где я - не знаете.
– Кто-то должен задать подобные вопросы?
– протирая очки, нейтрально спросил Олег.
– В самое ближайшее время, - живо откликнулся Осенев.
– Сюда едет Звонарев.
– Если не найдут Гладкова. А мы с ним теперь, как "сладкая парочка".
– Дима, - в упор глянула на него Маша, - ты уверен, что поступаешь правильно?
– Абсолютно не уверен. Но раз он пришел к людям, значит, не успел стать зверем, - он повернулся и взялся за ручку двери, когда услышал позади голос Корнеева:
– Димыч, подожди. Я с тобой.
Осенев оглянулся. Коллеги решительно задвигали стульями и засобирались.
– Ребята, чувствую, завтра у меня будет второй фингал под глазом, улыбнулся Димка.
– Нашел о чем печалиться, - фыркнула Светлана, бухгалтер редакции. Бог троицу любит.
– У меня всего два глаза!
– возмутился Осенев, но его живо вытолкнули за дверь.
Гурьбой они высыпали в коридор и вдруг разом замолчали, глядя на одиноко стоявшего в пустом коридоре у стены парня.
– Здравствуйте, - улыбнулся он, но улыбка вышла жалкой и натянутой.
Ему никто не решился ответить.
– Валера, - выдвинулся вперед Осенев, стараясь за бодрым видом и голосом скрыть неловкость, - это мои коллеги, они поедут с нами. Группа поддержки, так сказать.
– Но уловив двусмысленность в своих словах, уточнил: - Твоей поддержки.
В осеневскую "четверку" набились мужчины. В редакционные "жигули" сели женщины.
– Кому рассказать - не поверят, - вздохнула Светлана.
– Всей редакцией, в компании с предполагаемым убийцей, снова завалиться в гости к Осеневу. Машунь, мы - нормальные?
– Вполне в духе - и нашего издания, и времени, - как ни в чем ни бывало откликнулась та.
– Хорошо успели пленки на семь полос вывести. Одна осталась. А вы-то зачем поехали, Светлана Викторовна?
– с сочувствием спросила Михайлова.
– Затем, Машуня, что массовый психоз, оказывается, ужасно заразная штука.
– Это точно, - согласилась с ней Маша, вздохнув и покачав головой.
Небольшая однокомнатная "хрущевка" Осенева стала еще меньше от заполонивших ее людей. Женщины сразу прошли на кухню, мужчины расположились в комнате. Когда чай и бутерброды были расставлены на столе, все, как по команде, посмотрели на Гладкова.
– Да-да, я понял, - начал он, волнуясь, - сейчас...
Он, судорожно вздохнув, внезапно опустил голову. В комнате повисло напряженное молчание. Ждали, когда он заговорит, но Гладков молчал. То, что с ним происходило, первой поняла Светлана Григорьевна. Она встала и, подойдя к Валере, секунду поколебавшись, обняла его за плечи. Ей было сорок семь лет, она была не только старшей по возрасту, но и, по-матерински, мудрее, сумев интуитивно почувствовать настроение Валеры. Ему был необходим именно этот -
– Валера, - проговорила участливо, - вам надо выговориться. Вы слишком долго носили в себе свои беды.
– Спасибо, - послышался глухой голос Гладкова. Он поднял голову, в его глазах стояли слезы.
– Та-а-ак, - многозначительно протянул Димка и вышел из комнаты, но через минуту вернулся... с едва початой литровой бутылкой "Кремлевской" в руках.
– Машуня, готовь тару.
– Дмитрий, ему сегодня идти "сдаваться", - осторожно заметил Даньшин, кивнув в сторону Гладкова.
– А если и нас тепленькими за компанию загребут? Представляешь последствия? Альбина с одеждой и обувью сожрет!
– Плохо ты Альбину знаешь, - ухмыльнулся, не соглашаясь, Осенев. Если нас повяжут, она такое устроит... Придется в Приморск миротворческие силы ООН вводить. Стопки наголо, Машка!
– Я вообще-то не пью, - робко вклинился в разговор Гладков.
– И мы не пьем, - несказанно удивился Осенев.
– Просто иногда напиваемся. От жизни этой "бродячей", - он быстро разлил водку.
– За что пьем?
– понюхав жидкость, скривился и передернул плечами Корнеев.
– За него!
– Дмитрий ободряюще улыбнулся Валере.
Собравшиеся переглянулись.
– Интересный тост, - не без иронии заметил Сергей.
– Я бы сказал нетрадиционный. Есть в нем что-то паранормальное...
– Тут ты в самую точку попал, - перебил его нетерпеливо Димка и добавил загадочную фразу: - Мавр не мог ошибиться!
– Увидев недоуменные лица коллег, Осенев попытался сгладить остроту и неловкость момента: - Да поймите вы все: самое страшное, что может произойти, - "второе пришествие" Клавдии. У нее, к слову, сегодня выходной. И приди ей в голову навестить квартирку горячо любимого сыночка, здесь бы, знаете, что было? Танковое сражение может отдыхать! Но она, к счастью, отбыла к сестре в деревню.
После его слов быстренько выпили и собравшиеся дружно потянулись к разложенным на подносах тарелкам с бутербродами и зеленью. В этой "гастрономической" паузе робко прозвучал голос Гладкова:
– Я всегда мечтал иметь такую собаку, как Мавр.
Народ перестал жевать и ни без удивления уставился на него. Он смутился, ощутив себя в центре внимания, к которому, похоже, не привык.
– А у тебя были собаки?
– спросил Сергей.
– Нет, родители не разрешали.
– Почему?
– Не знаю. Может, считали, что она будет отвлекать меня от учебы, а, может, думали, что я не смогу за ней должным образом ухаживать. Но мне так хотелось...
– он неловко вертел в руках бутерброд, вероятно, стесняясь есть при всех. Потом все-таки надкусил самую малость, прожевал и, не поднимая головы, но постепенно воодушивляясь, вновь заговорил: - Я мечтал в детстве, вот вырасту, выучусь, буду по экспедициям ездить и собака со мной. А потом мы будем возвращаться домой: я - статьи писать, материалы систематезировать и разбирать, а она - рядом лежать. Как сейчас вижу: голова - на лапах, глаза закрыты и лапы подрагивают во сне...