Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов

Одоевцева Ирина Владимировна

16-го марта 1958

Дорогой Роман Борисович,

Жорж уже 10 дней, как в госпитале. При Вашей творческой фантазии можете себе представить, что это для него значит — и для меня.

Поэтому, извините, без лирики, по пунктам и сухо — но постараюсь — исчерпывающе.

1) Берберова уже прислала письмо с предложением издать стихи в Мюнхене, [1086] но я этого письма до Вашего Ж<оржу> не показывала. Там была фраза «в "Нов. журнале" по-видимому ничего не вышло», что, конечно, разволновало бы его. К тому же, без Ваших пояснений все казалось неясным. Деньги, конечно, в связи с Ж<оржа> болезней <так — Публ.> нужны до чертиков, т<ак> ч<то> 200 долларами кидаться нельзя.

1086

Берберова с сентября 1957 г. была секретарем отдела ЦОПЭ в США (см. примеч. 7 к письму 155).

Ж<орж> страшно хотел все-таки в «Нов. журнале», но не в ЦОПЭ, и вчера еще никак не мог решиться. Я только что вернулась из госпиталя — он просит написать, что, к сожалению — если только эти 200 долларов действительно получатся... Он очень огорчен. Но благоразумие берет верх. Я его не уговаривала, но т. к.

ему теперь надо будет съездить в Париж на консультацию, то я одобряю его решение, хотя и мне хотелось, чтобы его стихи были изданы Вами. Но что поделаешь?

2) Насчет Шестова — нигде в печати он Ж<оржа> не называл никогда экзистансиалистом <так — Публ.>, но говорят, что в письме к Мамченке [1087] и в частных разговорах, как будто... Можно верить или нет — по желанию. Правда только, что Шестов очень любил Жоржа и его стихи. Ни за что больше не ручаюсь.

1087

Виктор Андреевич Мамченко (1901-1982) — поэт, журналист, с 1920 г. в эмиграции: Тунис, с 1923 г. Париж. Участник «Зеленой лампы», «Круга» и др. Инициатор «Объединения русских поэтов в Париже» (1924) и «Союза молодых русских поэтов и прозаиков» (1936).

3) Посылаю Вам письмо — документ человеческой низости — без комментариев. Но от Вас на оное комментариев хотелось бы. Кстати, известно ли Вам, что З. Н. Гиппиус прозвала Яновского «завитая вошь»? И еще кстати, никогда Ж<орж> не называл его «великодержавным писателем», а как-то сказал ему, что он бы в России научился писать не на своем жаргоне — «я как безумный бился в корчах» [1088] — и при своем темпераменте мог бы стать бойким писателем, печатаемым в разных журналах. И уже некстати — я, конечно, эту самую «Челюсть» [1089] не читала, а так ловко скомплеменила по статье о ней Адамовича [1090] — такая уж я умная, чего Вы до сих пор еще не заметили, к сожалению.

1088

Оценка, видимо, относится к довоенному, французскому, периоду творчества Яновского, уехавшего в 1942 г. в США. После этого Г. И. вряд ли мог ему что-то «сказать». Однако, в своей «книге памяти» Яновский вкладывает в уста Г. И. именно приведенную оценку своих сочинений, дословно: «Вы великодержавный писатель...» (Василий Яновский. «Поля Елисейские». СПб., 1993, с. 121). И ее же, скорее всего, упоминает в обсуждаемом письме, местонахождение которого нам не известно.

1089

Повесть Яновского «Челюсть эмигранта», напечатанная в «Новом журнале» (1957, кн. XLIX, L), затем — отдельной книгой (Нью-Йорк, 1957).

1090

Что означает глагол «скомплеменить», неясно — по-видимому, «сделать комплимент», что совершенно затемняет смысл фразы. Может быть, тут описка и Одоевцева хотела сказать «скомпоновала» (фразу «Я как безумный бился в корчах») по статье Адамовича, то есть по его рецензии на «Челюсть эмигранта» в «Новом русском слове» (1957, № 16234, 8 дек., с. 8).

Дальше — пожалуйста, оттиски статьи Адамовича для Жоржа с десяток, когда будет печататься Нов. Журнал. Ж<орж> до сих пор жалеет, что не попросил Вас сделать оттисков Вашей ницшевской статьи.

Будьте добры, пришлите корректуру статьи Адамовича, как видите, это по просьбе автора — иначе бы Ж<орж> и просить не стал — <не> корректно.

«...Я ведь переписывал сам, одним пальцем, у меня нет такой бумаги (carbon?*) и я раз с ней писал и так все выпачкал, что при­шлось бросить. Попросите Гуля прислать корректуру, он ведь Ваш друг и почитатель. Но изменять ничего не надо будет, я уверен: нет ни одного кислого слова...». [1091]

1091

В кавычках — вклеенный обрывок письма Адамовича к Одоевцевой от 2 февр. 1958 г. (см. примеч. 2 к письму 154).

Еще дальше — посылаю Вам свое стихо, по желанию опять же Жоржа. Ему очень хочется, чтобы оно появилось вместе <с> «В вагоне». [1092] Ему кажется, что Вы должны его оценить. Ему оно чрезвычайно нравится.

Теперь о статье о Смоленском. Как видите, он сейчас физически не в состоянии привести в порядок черновика. Между нами, стихи не таковы, чтобы ими было приятно восхититься, а в порядке дружбы следует. Статья будет готова через номер Нов. Жур. Если хотите, объявите, что из-за болезни Георгия Иванова он не успел ее прислать. Если же есть кому написать, то Жорж обижен не будет.

1092

Кроме «Ночи в вагоне», в «Новом журнале» (1958, кн. LII,) других стихотворений Одоевцевой не напечатано. Речь, очевидно, идет об одном из двух стихотворений, напечатанных в следующей книжке (LIII, с. 55-57) под общим заглавием «Разностопные ямбы»: «Лазурный берег, небо Ниццы...» и «Отравлен воздух, горек хлеб...».

Будьте другом, ответьте откровенно и искренно о ЦОПЭ. Сколько и когда они могут заплатить? Берберова сообщает, что у них есть типография и деньги. Гак ли это? Жорж еще раз напоминает, что Вашу статью считает лучшей и наиболее глубокой о себе, дорогой Ницше.

Пожалуйста, не томите ожиданием ответа больного на больничной койке. И так в бесплатном госпитале, сами понимаете, а тут еще волнения об издании. Пришлите скорее этакое письмецо-бодрячек.

Шлю Вам самый сердечный привет, т. е. 0<льге> А<ндреевне> и Вам. Жорж тоже просит кланяться.

Ваша И. О.

Жорж просит заменить в рукописи этим стихо стихо с эпиграфом Мандельштама: «А черемуха услышит». [1093] И еще просит не забыть поставить посвящение Т. Г. Терентьевой на стихо о Тургеневе — «А еще недавно было все, что надо». [1094] И благодарит за хлопоты. Отвечайте поскорее, пожалуйста.

* Papier carbone (фр.) — копировальная бумага.

1093

Г. И. заменяет в готовящемся сборнике стихотворение «Это было утром рано...» (с эпиграфом из стихотворения Мандельштама «Что поют часы-кузнечик...») на

прилагавшееся к этому письму «Так, занимаясь пустяками...» (см. примеч. 3 к письму 158).

1094

Это стихотворение вошло в сборник с посвящением Т. Г. Терентьевой.

157. Роман Гуль - Ирине Одоевцевой. 25 марта 1958. Нью-Йорк.

25 марта 1958

Дорогая Ирина Владимировна,

Пытаюсь ответить стремительно. Хоть и трудно сейчас — кручусь со всякими делами. Первое. Очень опечален, что Г. В. в госпитале, но если он собирается в Париж на консультацию, думаю, что положение его несерьезное и он скоро поправится. Дай Бог! Передайте ему мои самые львиные пожелания.

По пунктам: 1. Стихо Ваше прекрасно. Но, увы, книга уже отпечатана и у переплетчика. Пойдет в следующей. Кстати, отметьте, что слово — стихо — введено мной в русскую литературу, [1095] а не Померанцевым и не Яновским. Это страшенно важно. 2. Я несколько раз говорил с Юрасовым (я его вижу ежедневно) о возможности издать книгу Г. В. — Все ясно, ясно, как туман... Берберова не имеет отношения к изд-ву. Главный махер это Юрасов (здесь), но дела-то решаются там, в Мюнхене, там есть какая-то «рабочая группа», [1096] она и решает. Юрасов говорит, что ему ответили, что стихов у них вообще в изд<атель>ском плане нет. Но он ответил, якобы, что стихи Г. В. важно издать. И ждет ответа. Но я вижу, что все это — тень на плетень и прочее. Вы должны сами написать в Мюнхен и все выяснить. Вот адрес кому писать: <...> [1097]

1095

Приоритет Гуля в изобретении слова «стихо» сомнителен. Скорее всего, этот литературный жаргон восходит к Андрею Белому. Во всяком случае, еще до знакомства с Гулем Г. И. употребляет его в письме к Берберовой от 31 окт. 1950. г.

1096

«Рабочая группа» — редакционный сектор ЦОПЕ.

1097

Здесь оставлено место, чтобы вписать адрес от руки.

Лебедев [1098] — старый эмигрант, журналист, кажется, из Риги. Пусть он Вам спешно ответит. Ибо тут все готово, и типографщик мне уже несколько раз звонил, спрашивая, набирать? Я говорю, нет, ждите приказа. А они даже уже начали было. Но я приостановил. Выясним все. И я, и М. М. хотим только одного, чтобы вышли последние стихи Г. В. И точка. Больше у нас никаких интересов нет. У меня же — знаю — будет всякая морока с типографией (ведь кто-то должен все это вести). И при моей загруженности, это будет еще лишний груз (пусть небольшой, но будет). Но — на это жертвенно идем. И тут — стало быть — успокойте Г. В. — дело все конченное и решенное. Если с ЦОПЭ ничего не выйдет р тут напечатаем. Но я сам запросил и Юрасова (когда он мне сказал, что Г. В. может получить гонорар в 200 дол.), и написал Вам, ибо понимаю, что 200 дол,, увы, на полу не валяются. Но боюсь, что все это окажется «липой», «туфтой», и прочим. Выяснить должны Вы у Лебедева. Рукопись я тогда передам, когда Вы получите 200 дол. Так что я стараюсь, увы, для Вас с Г. В., что в нашем мире безобразном [1099] никак не котируется, но я никак не смущаюсь. Сказал же Померанцев со слов Крымова, что я «обязательный и услужливый человек». Пусть так и будет. Итак, выясняйте стремительно, чтобы мне не быть под нажимом типографщика. Кстати, имейте в виду, что деньги, которыми будет оплачена типография, не идут ни через руки М. М., ни через мои, а идут непосредственно в типографию — в три срока. Пишу потому, что не думайте, что Вы их можете «тоже получить». Это совершенно аусгешлоссен.* Совершенно. Так что при общей калькуляции учтите это. Деньги можно только цапнуть в ЦОПЭ Вам. Итак, я жду Вашего сигнала — «приступайте к набору!». И в тот же день — начнется набор... Вот. Все выяснено. 4. Насчет Шестова я и знал, что наврано. Ну, да Бог с ним. На том свете может Шестов ему по морде дать. А я на этом — прощаю. 5. Документ человеческой низости [1100] — великолепен. Это ниже всякой ватерлинии. Какая сволочь. Но и дурак (все уши наружи). Но Вы хороши с Г. В. Это что же, Вы подумали, что я читаю Ваши письма «документу человеческой низости»? Мон Дье! За кого же Вы меня-то принимаете? У меня все-таки больше вкуса. С этим типом я не встречаюсь, а когда (у Гринберга) встречал, то мне сразу же из комнаты хотелось выйти в уборную... до того психофизически противен. ... «белая вошь... завитая вошь, а в морду хошь?»... Нет уж, от чего-чего, а от вши избавьте меня — не общаюсь... 6. Оттисков Адам<овича> сделать нельзя, ибо книга уже отпечатана, увы! Моей статьи у меня есть несколько, если хотите, пришлю штуки три. Кстати, Адам<ович> в своей статье — пошел по моей — как по руслу — так я почувствовал. [1101] 7. О рецензии на Смоленского — надо дать обязательно в след. книге. Если напишете — пишите Вы, или Жорж, если нет — не говорите, что напишете...

1098

Федор Тарасович Лебедев (1898-1965) — преподаватель и журналист, в Гражданскую войну был военным корреспондентом при армии генерала Е. К. Миллера на Северном фронте. С 1922 г. в эмиграции, жил в Эстонии. Во время войны редактировал в Ревеле газеты «Северное слово» и «За родину», с 1944 г. жил в Берлине, затем в Мюнхене, где (под псевдонимом Ф. Тарасов) стал главным редактором иллюстрированного журнала «Сатирикон» (1951-1953). Один из организаторов ЦОПЕ и главный редактор издательства. С1958 г. — председатель правления ЦОПЕ.

1099

Отсылка к стихотворению Г. И. «Иду — и думаю о разном...» со строчками: «И в этом мире безобразном / Благообразно одинок».

1100

Письмо В. С. Яновского к Ивановым (см. письма 153 и 155).

1101

Адамович в письме к Одоевцевой от 21 дек. 1957 г. сообщал о Гуде и его статье: «Очень интересуется, соглашусь ли я с ним или буду возражать. Вернее, не будет ни того, ни сего. До чего все на свете одержимы литературой и самолюбием» («Минувшее». Кн. 21, с. 464).

Итак, все ЦОПЭ зависит от Вас теперь — пишите Лебедеву и спрашивайте. Если же тут ч<то>-н<ибудь> будет узнано мной от Юрасова, я Вам тут же напишу, но по нюху моему — что-то там не так это крепко (относительно стихов Г В., Юрасов-то хочет, но «рабочая группа».., в ней вся заковыка — выясняйте...).

Итак, кончаю, поздно, спать надо, завтра на работу ехать — это Вам не розы и не мимозы, а Нью Иорк, поглощающий Вас.

Цалую ручки Ваши

Р. Г.