Герцог грозового мира

Юста

Тяжело вздохнув, Юнари двинулась на верхнюю палубу по второй лестнице, располагавшейся ближе к носу, хотя пять минут назад спускалась по первой, возле кормы, где они все стояли, провожая берег.

Пройдя мимо кают первого класса, Юнари опять очутилось на корме, но Альты здесь уже не нашла: только Эвальд и Хор о чем-то беседовали. Увидев сводную сестру, наследник Мистералей приветственно помахал ей рукой.

— Ну что, ты изучила корабль? — живо поинтересовался Эвальд. Они с ним быстро перескочили с вежливого «вы» на искреннее «ты», и этот переход произошел у него даже с обычно церемонным Хором. Будущий глава фамилии слишком любил налаживать

дружеские отношения и не терпел длительного официоза.

— Немного изучила, — тускло ответила Юнари. — Но я гуляла только по второй палубе, а есть ещё третья. Когда мы плыли из Крылатого в Квемеру на большом пароходе, на нем имелась и четвертая.

— Считай четвертой шлюпочную, — кивком головы Эвальд указал на эту палубу, располагавшуюся над каютами первого класса. Там как раз суетилось несколько матросов. — Хотя, если брать порядок снизу вверх, то она скорее первая.

— Слишком сложно, — махнула рукой Юнари. — Нам следует находиться здесь, и, по-моему, здесь самое красивое место, только сильно дует, — она поплотнее запахнула свое пальто.

— Осень, море, — развел руками Хор, и его взгляд стал слегка озабоченным. — Впрочем, можно пройти в каюты и любоваться оттуда видом, не испытывая никакого неудобства из-за ветра.

— Может, я как раз ветер в лицо и хочу, — вздохнула Юнари. — Ветер в лицо, бесконечную дорогу — и чтобы ничего не нужно было делать против воли…

***

Юнари все же ушла к Альте, оставив Хора вместе с Эвальдом — продолжать их странный разговор, который они доверяли только хмурому небу и свежему ветру. Больше людей на верхней палубе не находилось: кто-то прятался от ветра в ресторане, кто-то — в своих каютах.

— Можно я задам тебе один вопрос? Знаешь, глупо выходит, — говорил Эвальд. — Но ты вообще хоть раз видел Рэра? Газеты не считаются, конечно.

Хор усмехнулся.

— Именно. Я не встречался с ним ни разу, только переписывался, когда речь шла, — он слегка помрачнел, — о свадьбе. На самой церемонии Рондер Мистераль так и не появился, поскольку умчался на неожиданное совещание с Магистром.

— Я б не назвал Рэра выдающей смелости человеком, однако Фаркасс Эссентессер действительно вызвал его срочно, и этого нельзя было предусмотреть, — Эвальд стал совсем серьезным, наморщив лоб. — Поэтому то, что казалось тебе игрой, на деле выходило лишь стечением обстоятельств. Удивительным, да. Но никакого умысла в нем не было.

— Я давно уже не подозреваю Рондера Мистераля, — тихо произнес Хор. Его куда более тяготило то, что Байонис до сих пор считал его виновным. Мальс думал поколебать эту уверенность за несколько дней до отъезда, однако из-за фокуса Эстилиса все сорвалось. — Так что твои слова мне ничего сейчас не дали. Кроме того, что ты главу фамилии уважаешь.

— Уважаю? — вскинул брови Эвальд. — С чего ты взял?

Хор лишь хмыкнул.

— А с чего тогда тебе выгораживать его?

— Я выгораживаю семью, — отмахнулся наследник фамилии. — Кроме того, я люблю, чтобы люди знали правду. В наше время, когда высокопоставленные особы врут чаще, чем пьют чай, правда — ценный и редкий товар.

— Однако ж, — не смог не заметить Мальс, — о себе ты предпочитаешь правды не выдавать.

— Это да, — невозмутимо кивнул Эвальд. — О себе я лгу постоянно. Но без этого я просто не смог бы жить, так что в моем случае вранье оправдано. Как и во многих других, увы. — Он неторопливо развернулся, опираясь на перила уже спиной, и запрокинул голову, глядя в хмурое серое небо. Чайки уже не

следовали за пароходом, отстав минут через двадцать после отправления: их интересовали только подачки пассажиров. — Хотя ты, как мне кажется, меньше преуспел в этом занятии, которое становится искусством нашего времени, — проговорил Эвальд, не отрывая взгляда от неба. — С тобой приятнее иметь дело. Скажем так: ты честнее всех остальных, кто едет в нашей компании.

— Мне кажется, — с сожалением вздохнул Хор, — что ты просто меня не знаешь.

Наследник Мистералей покачал головой, и в его глазах мелькнула грусть.

— Знаю. Просто ты не знаешь тех, кто находится рядом с тобой.

— А тебе, значит, все эти люди лучше известны? — приподнял бровь Мальс. Было не очень приятно это слышать — и представлять Юнари или Альту поднаторевшими в лжи.

— Да, — просто сказал Эвальд. — Можешь мне не верить, мне все равно, как ты к этому отнесешься, ведь проверить это невозможно. Однако у нас здесь маскарад лжецов, а у тебя самая узкая маска. Извини, я пойду к себе в каюту. И вообще прости за этот разговор, на меня так действует море при плохой погоде.

Он выпрямился и медленно двинулся к двери в свою каюту, слегка покачиваясь, хотя море оставалось спокойным.

Хор остался один со своими мыслями, не очень-то радостными. Потому что он понимал, что Эвальду Мистералю не было смысла лукавить. Или… или это относилось к той самой лжи, без которой, как он говорил, он не мог прожить?

***

К вечеру море разгулялось, и Эстилиса ещё сильнее начало тошнить. Вместе с тем, что он выкурил пять сигарет, самочувствие вышло кошмарным и все стремилось загнать его в каюту подальше отостальных, однако не обращать внимание на собственное состояние стало уже давней привычкой.

Эстилис не собирался тратить время на борьбу с морской болезнью или на грустные размышления, а потому неторопливо бродил по палубе, от спутника к спутнику, от разговора к разговору. Единственной, кого он избегал, была Юнари Мистераль, о которой уже успел рассказать все Эвальд. От этой дамы следовало держаться подальше, она слишком многое хотела знать. Информация во все века служила серьезным оружием, а если она оказывалась в руках человека, который не умел правильно её применять… Юнари даже не представляла, что именно находится среди тумана, который она так упорно пыталась разогнать. И лучше б этой юной девушке совсем не знать об истинной натуре людей, которых она пыталась понять.

О, сколько счастья и скорби одновременно принесло людям знание! Если б в свое время пара ученых не отыскала бы древний город на территории Грозового Мира, то не вышло бы идеологии меранов, и никто не сражался бы за неё, и не взрывались бы города, не желавшие покоряться новой власти. Он помнил эти взрывы, и до сих пор они могли отдаваться в ушах, потому что это был грохот, который прозвучал на весь мир.

Эстилис перешел от перил к самым каютам и прислонился спиной к стене, наблюдая за прогуливающимися на палубе пассажирами. Только что прошел очередной их разговор с Маршалом Грозового Мира. Мальс Хор и не стремился скрытничать, оставаясь на прежней позиции реформатора, не любящего государственную систему. Лукавил он лишь в одном. Либо недоговаривал о своем даре, либо не желал упоминать о другой редкой особенности, из-за которой его взял в ученики Байонис Эссентессер. Таланты талантами, но правители никода не забывали о магии, а значит, было в Маршале нечто выдающееся, и требовалось как можно быстрее выяснить, что это.