Героика. Сага о не очень хороших людях
Шрифт:
Блеклый камин едва тлел в глубине объемного зала. Ужин подоспел к позднему вечеру, и хилое пламя, для которого явно пожалели дров, с трудом разгоняло сгустившийся полумрак. Барон Сесил Гарибальд Локсли Таттон — тщедушный пыльный старик — восседал во главе длинного стола. Устроившись неподалеку от огня, он отбрасывал тень, по форме напоминающую скрюченный гриб на тонкой ножке.
Виконт скромно потупился:
— Мой долг — служить людям, Ваша Светлость.
— Занятно, занятно...
Дана, сидевшая напротив лорда Генри, бросила торопливый взгляд на столовые приборы. Обитатели
— Это вы к месту, к месту… — продолжил хозяин поместья. — Доблестные рыцари — это именно то, что сейчас нам так нужно...
Над камином висела большая картина в раме с облезающей позолотой. Затемненный холст изображал самого лорда Таттона в период расцвета его жизненных сил. Гораздо более молодой и стройный барон гарцевал на вороном жеребце, закованный в сияющие латы. На фоне своего портрета оригинал, сидевший чуть ниже, производил разительный контраст.
— Вы, юноша, напоминаете мне меня самого в вашем возрасте, — сказал старикан, напыщенный как страус. — Я ведь тоже когда-то был искателем приключений...
— Правда?! — встрепенулся лорд Генри. — О, я уверен, Вашей Светлости есть много о чем рассказать!
Сфокусировавшись на главном блюде, Дана с сомнением изучала его содержимое. Курица, зажаренная вместе с лапками, головой и частью перьев, таращилась на нее в ответ круглыми ошарашенными глазами. Судя по ее виду, умерла бедная птица от истощения.
Древний особняк стонал и содрогался от порывов ветра. Доски пола под ногами прохудились. Пыльные доспехи, расставленные по углам, выглядели древними и нечищенными со времен своего выхода из кузни. Откинувшись на спинку стула, барон погрузился в воспоминания...
***
Угрюмая старуха плюхнула миску на щербатый стол перед Хиггинсом. Содержимое было зеленого цвета, с торчащими рыбными костями.
Коротышка восседал на шатком трехногом табурете. Кухня поместья оказалась на редкость тесной, грязной и вонючей, от пола и до потолка заляпанной пятнами неразличимых цветов и происхождений.
Недовольно принюхавшись, он взялся за ложку. По вкусу угощение походило на гороховую кашу с нотками плесени и застарелого жира.
— Мяса нет? — спросил он, заглядывая в глиняную кружку. Та была полной загадочного мутного отвара.
— Не было... — осклабился Аткинс, примостившийся в углу среди мешков с картофелем и луком. — Пока вы не приехали!
Вымолвив эту фразу, дворецкий самодовольно захихикал, умиляясь собственному остроумию. Стоя у дровяной плиты, старуха-повариха размешивала что-то длинным черпаком в кастрюле.
«Ну и зверинец», — подумал Хиггинс, но вслух произнес:
— Выкладывай. Что тут у вас за проклятие?
***
— В юные годы, — начал лорд Таттон, — я, как и вы, мой друг, посвящал свою жизнь скитаниям по миру в поисках сражений, подвигов и приключений…
***
—
Повариха водрузила керамический заварник на серебряный поднос с вензелем дома Таттонов. Хиггинс проводил ее до двери задумчивым взглядом.
***
— Битвы с великанами, орками, ордами нежити. Я плавал за дальние горизонты, взбирался на горные вершины, исследовал зловещие подземелья. Не было пределов моей решительности и отваге! Не было испытаний, перед которыми бы я спасовал! И Бог вознаградил меня за это, позволив по крупице — кровью и потом — накопить мое скромное состояние…
***
— Будучи ленивым и малахольным куском говна, — беззаботно продолжал дворецкий, — Его милость за всю свою жизнь не заработал трудом даже медной монеты. Все, что у него сейчас есть — досталось ему от отца...
***
— ...и вот настал тот день, когда истомленный тяготами странствий, я решил вернуться в отчий дом, — не унимался старик Таттон. — Судьба распорядилась так, что именно здесь я повстречал свою милую и дорогую Беллу. Поверьте мне, друзья, не было на свете девушки прекраснее как душой, так и телом. Однажды, проезжая мимо ее дома на коне, я случайно увидел Беллу на пороге. Глаза наши встретились, и в тот же миг мы полюбили друг друга...
***
— Леди Белла Дунф — покойная жена барона. Родители их были деловыми партнерами и решили женить своих детей по расчету. Они возненавидели друг друга с первого взгляда — как кошка с собакой. Но выбора не было — папаша Его Светлости пригрозил лишить его наследства в случае отказа. Так что наш слюнтяй просто струсил...
***
— Спустя год после свадьбы Господь даровал мне еще одно чудо. У нас родилась прекраснейшая дочь. К моему величайшему горю, моя милая супруга не пережила эти роды...
***
— Ты бы знал, Хиггинс, как старый козел радовался, когда его женушка отдала концы, — встав со стула, Аткинс принялся расхаживать по кухне, заложив свободную руку за спину. — Слава Богу, что младенца удалось спасти. Мы нарекли ее Элизабет, и, поверь мне, ребенок этот стал незаслуженным даром для сего дома. Она не была похожа ни на отца, ни на мать, что невольно наводило меня на мыслишки: а точно ли она — от Его Светлости?
***
— Элизабет выросла умной, здоровой и полной жизненных сил, — лорд Таттон позвонил в стоявший на столе колокольчик. Мрачная старуха поднесла ему портрет в овальной рамке.