Гибель Иудеи
Шрифт:
Тамара вскрикнула и протянула к нему руки. Но толпа разделяла ее от возлюбленного. Она должна была стоять недвижимо у стены и смотреть.
Вдруг она крикнула от ужаса. Брошенный врагами камень сбил шлем с его головы. Крик сотни голосов показал что его узнали. Предводитель римского отряда указал на него рукой. Тамара слышала его слова: «Захватите живым предателя».
Несколько солдат бросилось к Флавию Сабинию. Он защищал щитом голову, Симон бар Гиора сражался рядом Тамара бросилась к Флавию Сабинию, чтобы умереть вместе с ним.
Горящий факел упал перед ней в толпу на минуту ее откинул
Огромный легионер подскочил к Флавию Сабинию, но тот нанес разящий удар, солдат пошатнулся и упал всей тяжестью своего тела на Флавия Сабиния, придавив его. Тамара увидела, как рука римлянина схватила камень и подняла его, чтобы опустить на голову Сабиния.
— Фотин! — вдруг крикнул Флавий Сабиний, увидев его лицо.
— Да, Фотин, почтеннейший префект, — с усмешкой сказал солдат. — Теперь уже поздно наказывать меня за непослушание. Теперь ты сам, благородный Флавий Сабиний…
Из уст Тамары вырвался крик и она бросилась вперед, но ее схватили руки легионеров.
— Славная добыча, — с хохотом сказал римлянин. — Хорошенькая иудейка! Я уже давно хотел иметь такую. Да ты не отбивайся, голубушка, а то испортишь мне платье, и Рим будет смеяться надо мной на триумфальном шествии нашего великого цезаря Тита…
Он прижал Тамару к груди, и она едва могла дышать. Она увидела, что чья то рука остановила Фотина. И раздался голос Этерния Фронтона:
— Что это тебе вздумалось, Фотин? Разве это смерть, достойная предателя?
Тяжелое черное облако застлало глаза Тамары. Она все еще тщетно отбивалась от державших ее цепких рук. Испустив дикий крик, она впилась зубами в руку легионера. Он, вскрикнув от боли, выпустил ее.
— Проклятая кошка! — кричал солдат.
Разъяренный насмешками товарищей, он бросился за ней. Ее длинные волнистые волосы распустились по плечам и спине; легионер догнал ее, схватил за волосы и ударил. Тамара упала.
Жадное пламя проникало все дальше и дальше. Треск падающих балок, шипение расплавленного металла, звон разбитого стекла, рев озверевших римлян наполняли воздух, пропитанный дымом.
Вероника была как в чаду. Запах крови, смрад горевших тел, дикие хриплые предсмертные стоны опьяняли ее, как тяжелое вино. Она мчалась вперед; ее свита тоже была опьянена кровью. Позади всех шел Агриппа. Лицо его было смертельно бледно от ужаса. Он весь дрожал, как будто его опустили в ледяную воду. Они прошли северную и среднюю часть храма, и повсюду вслед за Вероникой вспыхивало пламя. Шлем упал с ее головы; длинные, золотистые, освещенные пламенем волосы окружали ее пламенным ореолом. У южной части храма ее остановило неожиданное препятствие. Небольшая группа галилеян окружала безоружного старика, обороняя его своими телами.
— Иоанн из Гишалы! — воскликнула Вероника и бросила в него широкий меч. Один из галилеян заслонил вождя, меч попал ему прямо в грудь. Начался бой. Эфиоп бился с Хлодомаром, Оний с Габбой. Карлик укрыл обезумевшую от вида крови Мероэ за колонной, и поспешил к Хлодомару, как только увидел
Новый отряд римлян положил конец неравному бою. Хлодомара связали. Габбу держали за руки, в судорожно сжатых кулаках карлика был зажат клок волос, вырванных у Ония. Он смотрел на пророка с невыразимой ненавистью. Оний усмехнулся, потом опрокинул движением ноги легкое тело своего сына на землю. Габба перевернулся на спину и глаза его ясно говорили: «Убей же меня скорее, убей меня, как я бы убил тебя».
Но Оний не убил Габбу. Адская мысль возникла в нем при виде сына. Габба должен умереть от другой руки.
Мероэ притаилась за колонной. Она шептала непонятные слова, и глаза ее широко раскрылись, глядя на происходящее вокруг нее. Разве она не видела однажды уже нечто подобное, почти то же самое. Только тогда горело не это огромное, поднимающееся к небу здание: горела хижина, построенная из бревен, и над соломенной кровлей высились северные дубы и вязы. Все остальное было как теперь. Такие же люди, закованные в железо, с холодными жестокими лицами, та же резня, и тот же человек лежал, как и тогда, связанный на земле. Он смотрел на нее большими синими добрыми глазами. Завеса, окутывавшая душу Мероэ, вдруг порвалась, память осветила ее ярким светом. Она выскочила из-за колонны и бросилась к лежащему на земле Хлодомару.
— Отец! — крикнула она, прижимаясь к его груди.
Хлодомар нежно целовал светлые серебристые волосы дочери и прошептал с горькой радостью.
— Вунегильда, Вунегильда!
Оний оттащил девушку от отца.
На огромном возвышении посредине здания стояло несколько тысяч человек Они собрались здесь с твердой надеждой, что в последнюю минуту небесный огонь уничтожит римлян и спасет святыню от полного разрушения. Но пламя поднималось теперь к ним, отрезая всякую возможность спасения. Мертвая тишина последовала за первым криком, и, широко раскрыв глаза, несчастные смотрели завороженно на надвигавшееся на них все ближе и ближе пламя.
Иоанн из Гишалы тоже был взят в плен. Падающие балки и камни храма миновали голову старика. Его привязали к колонне и насильно подняли его лицо, окруженное длинными белыми волосами. Каждый раз, когда Вероника придумывала новую пытку для его друзей, она искала в его воспаленных обезумевших глазах слез вызванных страданием.
— Израиль погибает из-за женщины, — кричала она ему. Женщина победила Иоанна из Гишалы, героя иудеев и женщина заставит плакать героя.
Но глаза Иоанна утратили способность проливать слезы.
— Неужели ты и в самом деле не можешь плакать, собака? — крикнула она, бросаясь к нему и ударяя его по лицу. — Так заплачь, хоть от боли.
Она остановилась. Люди, стоявшие на возвышении видели, как Вероника глумилась над седовласым старцем. Из тысячи уст раздался один общий крик, заглушивший бушевание стихии. Потом снова повисла тишина. И вдруг раздался вопль отчаяния.
— Горе, горе Иерусалиму!
Это послужило словно сигналом. Поодиночке, по двое по трое, целыми группами люди бросались с высоты в бушующее пламя. Сквозь облака дыма и пламени виднелись извивающиеся тела, дико сплетенные в трепещущие безобразные узлы. Удушливый смрад горящих тел наполнял воздух.