Гибель отложим на завтра. Дилогия
Шрифт:
Бедняжка Ли-ли! Как сильно она должна была страдать по не заслуживающему такой любви мальчишке, чтобы выброситься с расположенного под самой крышей балкона! Как птица с перебитыми крыльями она полетела не вверх, а вниз. Маленькая, светлая Ли-ли, что сотворила с тобой обманщица-жизнь?
Да, два дня назад опустили ее тело в землю, вернули Матери, дарующей и отнимающей. Гиллара устроила для своей любимицы пышные похороны, она не пожалела денег, чтобы достать в эти зимние дни сотню красных маков. Беспорядочно разбросанные, они словно пятна крови выделялись на белой обмороженной земле. Ли-ли,
Ли-ли упала на спину, ее нежный затылок разбился, раскрошился, излился алым, но лицо осталось таким же прекрасным, как при жизни, на нем застыло лишь легкое изумление, словно она не понимала, как могла приключиться с ней смерть. Но приключилась. И теперь навсегда потух согревающий огонь ее глаз, больше никогда и никто не услышит ее тихого голоса, никого не осветит ее улыбка.
Слезы текли по лицу Гиллары, и она больше не пыталась утереть их. Она забыла и о письме, и о жрице. Сейчас она думала лишь о своей девочке. Ли-ли! О, Ли-ли! Как же ты могла, бедная глупышка! Видят Боги, самовлюбленный кханади не стоил такой жертвы!
Гиллара знала, как это случилось. Она пыталась забыть, но, увы, в потаенном уголке души воспоминание осталось нетронутым.
Ли-ли подошла к ней вечером, когда Гиллара в одиночестве читала шифрованное послание от Нирраса. Услышав шаги, она поспешно скомкала письмо в руке, но девушка успела заметить этот судорожный жест, и странное выражение промелькнуло на ее лице.
– Моя госпожа, – начала она тихо, – я отправляюсь в Эртину.
– Зачем? – Гиллара не смогла скрыть удивления: никогда прежде ее воспитанница не выказывала желания жить или появляться в столице.
– Я очень благодарна тебе за все, – смущенно произнесла Ли-ли, отводя в сторону взгляд, – я очень тебя люблю, ты знаешь. Потому я хочу быть с тобой честной, не хочу делать что-то у тебя за спиной.
– О чем это ты, девочка? – в груди Гиллары зашевелилось беспокойство: Ли-ли вела себя очень странно. Словно в подтверждение этим сомнениям, девушка ответила:
– Я долго думала, но теперь наконец-то решилась. То, что вы с господином Ниррасом задумали – это подло. И, хуже того, никому не принесет счастья. Как бы я ни относилась к той женщине, но она моя мать. А Латтора – сестра. Как ни странно, но я не хочу, чтобы они страдали. И Айн…
Гиллара нервно рассмеялась, хотя на самом деле ничего смешного в этой ситуации не увидела:
– О чем ты? Я тебя не понимаю. Как связаны Айн и царица? Да, мы с Ниррасом отправили этого раба в Эртину, но…
Ли-ли подняла на Гиллару взгляд, и та осеклась. Что-то новое горело в глазах девушки, исчезла привычная мягкость – теперь в них сверкала решимость.
– Будь и ты со мной откровенна, – произнесла она. – Я знаю, что Айн на самом деле вовсе не Айн, а кханади Аданэй, и что вы решили посадить его и Аззиру на престол.
Гиллара чуть не потеряла дар речи.
– Откуда ты знаешь?
– Неважно, – отрезала Ли-ли.
– Ли-ли, ты бредишь. Успокойся, пожалуйста, – тихо промолвила Гиллара, напряженно
– Твоя дочь, твоя Аззира – безумна. Ты знаешь об этом. Она сделает Аданэя несчастным. Но до этого принц погубит мою мать и мою сестру. И мне заранее обидно: за него, за Лиммену, за Латтору. И за себя тоже… Я не хочу, чтобы ваш замысел удался. И я постараюсь этому помешать. Но вообще-то… – девушка запнулась, и в ее голосе послышались просящие нотки, – я надеюсь, что ты сама поймешь, как это все низко.
– Кого ты пытаешься обмануть Ли-ли? – ласково и насмешливо отозвалась Гиллара, хотя в душе ее сейчас бушевало море самых разнообразных эмоций. – Я ни за что не поверю, будто тебя волнует судьба царицы и ее дочери. Аданэй – вот тот единственный, ради кого ты все это затеяла. Ты просто хочешь, чтобы он был с тобой. Думаешь, я не вижу, что мальчишка свел тебя с ума?
– Да, – тихо кивнула девушка, слегка улыбнувшись, – ты не могла этого не заметить. Да я и не скрывала. Но если бы дело было только в нем, я бы смирилась… И даже смогла бы забыть. Но ваш с советником замысел касается нас всех! – тут она снова подняла голову, а в голосе зазвенела сталь. – Этот замысел всем нам обернется во зло, вот увидишь! Даже тебе.
– Да с чего ты взяла?! – вскричала Гиллара вне себя. – Твой любимый Аданэй, к примеру, будет вполне доволен, если наша общая задумка удастся. Да и что плохого в том, что он станет правителем Илирина?!
– Но какой ценой?! – Ли-ли в свою очередь возвысила голос, но почти сразу утихла: – Я уже все решила, моя госпожа. Просто посчитала нужным сообщить тебе. Я и так слишком долго, почти полгода, решалась на этот поступок. Но теперь меня ничто не остановит. Я отправлюсь в царский дворец.
– И что же ты там сделаешь? – вопрос Гиллары прозвучал желчно.
Ли-ли отвела взгляд и прошептала:
– Попробую отговорить Аданэя, – затем она снова посмотрела на Гиллару, и в глазах ее опять загорелся тот огонь, о присутствии которого женщина не подозревала до сегодняшнего дня. – А если мне не удастся переубедить его, я расскажу царице, кто он такой.
Гилларе потребовалась вся выдержка, чтобы не сорваться на крик и не отвесить Ли-ли оплеуху. Это бы только все испортило. Можно, конечно, посадить девчонку под замок и никуда не выпускать. Но это не решит проблемы, какой-нибудь доброжелатель обязательно поможет ей выбраться, невзирая на риск: слишком уж любят Ли-ли в этом замке. В голосе Гиллары, вместо гнева и испуга, которые она ощущала, послышались любящие и ласковые нотки.
– Дитя мое, моя Ли-ли, с каждым твоим словом я все больше убеждаюсь, что ты не в себе. Да если Лиммена обо всем узнает, она казнит Аданэя – и все.
– Я уже обо всем подумала. Все будет хорошо, – Ли-ли нежно улыбнулась. – Эта женщина – моя мать, она пощадит его ради меня. Чтобы я ее простила. И я прощу.
– А как же я?! А Ниррас?! Ты подумала о нас? – вскричала Гиллара со слезами в голосе. – Неужели моя жизнь тебе настолько безразлична? Аданэя царица, может, и пощадит, но меня – никогда. Как только она узнает, кто за всем этим стоял – мне не жить!