Гибель отложим на завтра. Дилогия
Шрифт:
В том же племени жил Сахэн-Кину – Короткая Лапа. Одна нога его была короче другой, а потому не вышло из Сахэна хорошего охотника. Да и мудростью он не обладал, и сварливым нравом отличался.
Но была у него дочь – прекрасная Хтайнэ-Ра, чьи волосы сверкали подобно снегу на солнце. Полюбилась она молодому Тхай-Геру крепче жизни, и захотел он взять ее в жены. Явился на заре к Сахэну и Хтайнэ и говорит: так, мол, и так, стрел у меня много, а шкур теплых и того больше, и рука моя промаха не знает. Ни в чем не будете вы нуждаться.
И так отвечал ему Сахэн:
– Уходи, не достоин ты дочери моей, прекрасной Хтайнэ-Ра.
Разозлился Тхай-Геру и прочь пошел.
А как успокоился, отправился к Старцу Горы – совета испросить. Долго взбирался Тхай-Геру на утес к пещере, где Старец жил. А как добрался, то поклонился ему низко и здравствовать пожелал.
Открыл Старец два своих глаза, а третий закрытым оставил. Знал Тхай-Геру: третьим глазом Старец мир мертвых прозревает, а потому, если на живого человека им посмотрит, значит, недолго тому жить осталось.
– Человече, – молвил Старец, – что тебе нужно, человече?
– Пришел я к тебе за ответом, Хозяин Горы. Узнать мне надо, как заполучить возлюбленную мою в жены.
– Тогда ты возлюбленную свою получишь, когда в дом ее третья беда войдет, – и закрыл очи.
Так и вышло, как Старец сказал. Ветром сорвало у Сахэна с Хтайнэ-Ра шатер, хотя у всех остальных жилища целы остались.
"Вот и первая беда, – думал Тхай-Геру. – Ничего, у меня шкур и кожи много. Быстро утешится Хтайнэ-Ра".
Следующий раз случилось так, что и без того скудная добыча стала у Сахэна из рук уходить.
"Вот и вторая беда, – радовался Тхай-Геру. – Но ничего. Нет в племени лучшего охотника, чем я. Недолго прекрасной Хтайнэ-Ра голодать".
А потом навалилась на Сахэна хворь невиданная. Уж и знахари бились с ней, да все без толку. Угасал Сахэн на глазах. Видел Тхай-Геру отчаяние возлюбленной своей, и думал:
"Вот какова она – беда третья. Умрет Сахэн – моей Хтайнэ-Ра станет. Но разве есть у меня для нее другой отец?
И растерялся Тхай-Геру, не зная, как ему быть. И умрет Сахэн – плохо, и выживет – плохо. На перепутье встал он: то ли смерти Сахэна ждать, а после Хтайнэ-Ра в жены брать, то ли опять к Старцу Горы идти, за советом. И как утро девятого дня занялось, решился Тхай-Геру, отправился к Старцу.
– Человече, – молвил старец, – чего тебе надобно,
– Пришел я у тебя ответа спросить. Не откажи.
– Спрашивай, человече.
– Говори, что сделать нужно, чтобы отца прекрасной Хтайнэ-Ра спасти?
– Это просто. Отступись от дочери его. Тут же отец ее выздоровеет. Но тогда женой тебе ее не видать.
Опечалился Тхай-Геру, ликом поник, однако поступил так, как Старец Горы велел. Поступил так – и сон ему приснился, в котором Гора сказала ему:
"Тхай-Геру, Тхай-Геру, истинный воин всегда знает, когда в бой идти, а когда в отступлении истинная сила сокрыта. Выдержал ты испытание, показал, что поистине имя тебе Тхай-Геру – Лисий След".
А наутро к нему Сахэн явился и так молвил:
– Тхай-Геру, пока лежал я в беспамятстве, Дух Горы говорил со мной. И сказал он: если выживешь, отдай свою дочь в жены человеку, которого Тхай-Геру называют. Кто я, чтобы с Духом спорить? Бери ее, коль она сама не против.
Так вот и случилось, что стали Тхай-Геру и Хтайнэ-Ра спутниками-в-жизни. Всякое промеж них случалось, но не забывали они любви, и помнил Тхай-Геру испытание свое. Потомки их до сих пор промеж нас живут. Славные из них воины и охотники получаются.
***
Среди ночи раздался стук, а вслед за ним грохот раскрываемой двери.
Элимер вскочил на кровати, скинув голову Шейры со своего плеча. Впрочем, айсадка тоже проснулась, стоило ей услышать шум.
Что-то страшное должно было произойти в Отерхейне, если его осмелились потревожить среди ночи! На пороге стоял растерянный стражник с факелом, а подле него тяжело дышал человек в запыленной, грязной одежде.
– Кто такой? – рыкнул Элимер. – Как смеешь врываться? На нас напали?
– Нет, повелитель, – незнакомец покачал головой.
– Тогда у тебя есть иная причина для подобной наглости?
Элимер не понимал, что происходит. Если не война заставила подданных тревожить кхана, тогда что? Скоро, впрочем, он это выяснит. Судя по одежде и внешнему виду, стоящий перед ним человек – один из серых странников.
– Причина имеется, мой Кхан, – ответил он.
– Хорошо. Ступай в библиотеку, я сейчас подойду.
Как только серый со стражником вышли, Элимер зажег свечу, метнул на Шейру встревоженный взгляд, получил в ответ такой же, затем быстро оделся и вышел.
– Меня называют Илнир, повелитель. И у меня плохие вести, – он стоял в дальнем углу библиотеки и выглядел немного спокойнее, чем когда ворвался в покои повелителя.
– Говори.
– Царица Илиринская – Лиммена – умерла.
– Что здесь плохого? Новость замечательная! – воскликнул Элимер. – Латтора и Марран уже приняли власть?