Гибель отложим на завтра. Дилогия

Аэзида Марина

– Подожди, – Рэме воровато оглянулась. – Здесь нужна осторожность. Муж уехал – показывает твоему военачальнику город, – но рабы обо всем ему донесут. Ты, конечно – великий царь, тебе никто и слова не скажет. А вот мне не поздоровится. Подожди здесь, – сказала она и прикрыла дверь. Оттуда донеслись голоса, но он не ничего расслышал, кроме последнего слова Рэме: "Выполняйте!"

А потом она вновь появилась перед ним:

– Отправила их нарвать мне много-много-много цветов, – болтала она на ходу. – Они

уже привыкли к моим капризам. Идем за мной. Думаю, нас никто не увидит.

Рэме привела его в комнату – возможно, свою, а может быть, нет, его это не интересовало.

– Ты что, со свиньями валялся? – насмешливо бросила девушка. – Ты знаешь, что от тебя разит, как под хвостами у тысячи коз?

– Не знаю. Мне ни разу не приходилось нюхать под хвостами у коз. Так что тебе виднее.

– Между прочим, ты сейчас не в том положении, чтобы насмешничать, – отозвалась Рэме. – Ты мне расскажешь, что произошло?

– Послушай, – раздраженно ответил Аданэй, – может, ты подождешь мучить меня вопросами, а сначала предложишь, скажем, помыться?

– Я уже обо всем подумала. Рабы наполняют ванну. Они полагают, что это для меня. Так что тебе придется подождать, пока они уйдут.

Ждать долго не пришлось, и скоро Аданэй отмыл с себя зловонную грязь. Гораздо сложнее оказалось с одеждой. Ему пришлось кое-как постирать свою в надежде, что она высохнет прежде, чем он покинет дом градостроителя. Потому что ничего иного из одежды у него не было, а одежда Милладорина оказалась велика чуть ли не вдвое.

Наконец Аданэй вышел из воды, вытерся, обернув вокруг бедер льняное полотно, предусмотрительно приготовленное Рэме. Да, вот теперь он снова чувствовал себя господином, а не грязным оборванцем.

– О, Айн, Аданэй, – пропела Рэме, когда он снова появился перед ней, – а я уже успела забыть какой ты! А теперь заново поняла, отчего Лиммена потеряла голову, – во взгляде ее промелькнула знакомая еще по прежним временам злая похоть, которая, впрочем, почти сразу исчезла.

Аданэй ничего не ответил, только подошел к зеркалу, схватился за первый попавшийся гребень и попытался расчесать волосы. Это оказалось не просто: за ночь они свалялись, превратившись в колтун. Рэме, которой надоело смотреть на его мучения, насмешливо бросила:

– Присядь, Великий Царь, твоя жалкая раба сама расчешет твои божественные волосы.

– Приступай, жалкая раба, – подыграл он, усаживаясь перед ней на стул и отдавая гребень.

Пока она его расчесывала, Аданэй едва не заснул. От сладкой дремоты отвлек вопрос:

– Ты, может, голоден?

Стоило Аданэю подумать о еде, как он ощутил стойкий рвотный позыв.

– Нет, избавь, – промычал он.

– О, похоже, у тебя была веселая ночка.

– Вроде того. Мне нужна твоя помощь, – сказал он. Аданэю наконец-то пришла в голову мысль, каким образом он сможет вытащить Вильдерина с шахты. Пусть за него это сделает Рэме, пусть она выкупит его. Теперь-то ей позволят, ведь этого желает царь.

"Ну а Вильдерину нипочем не догадаться, что Рэме выкупила его благодаря мне: он прекрасно помнит, в каких отношениях

мы с ней были".

– Помощь? Моя? В чем? – поинтересовалась Рэме, вновь переведя его внимание на себя.

– Тебе нужно выкупить Вильдерина.

– Я уже пыталась, я ведь говорила!

– Но тогда царя рядом с тобой не было. Мы поедем туда вместе, ты его заберешь. Но так, чтобы Вильдерин не увидел меня и не знал, что мы с тобой приехали вместе.

– А почему ты сам его не выкупишь? – удивилась она.

Аданэй невесело ухмыльнулся:

– Потому что Вильдерин не желает принимать от меня помощь. Он сказал, что убьет себя, если я увезу его с этой шахты. И боюсь, именно так он и поступит. Ты давно его видела?

– Давно. В самом начале, когда нас только что туда привезли.

– Тогда ты его не узнаешь. Он уже не прежний Вильдерин. Он теперь доходяга Ви – он сам так представился. Изуродованный, исхудалый, озлобленный. И я даже не знаю, в какой дом его могут взять. Тебе придется уговорить мужа оставить его здесь.

– Ну, уговорить Милладорина исполнить один мой каприз я смогу, – протянула Рэме и с любопытством спросила: – Он что, правда так ужасен?

– Да… По моей вине, – и Аданэй замолчал.

Молчала и Рэме, продолжая его расчесывать, хотя волосы давно уже рассыпались блестящими прядями.

А он думал. Да, Рэме выкупит Вильдерина, поселит его здесь. А дальше… Дальше пусть он немного оттает в тепле, его израненный друг. И кто знает, может, удастся вернуть ему былую внешность. Он заставит жриц Богини, ту же самую Маллекшу, применить все свои чары. А если у нее не выйдет, тогда он обратится к Шаазар. Бессмертное существо отчего-то проявляет к нему, Аданэю, явный интерес. Так почему бы этим не воспользоваться и не попросить ее еще об одном одолжении? Даже если этим он увеличит долг перед ней. Возможно, Вильдерину еще удастся стать счастливым, возможно, он ошибался и еще не все потеряно, можно что-то исправить. Может быть, он встретит женщину, которая его полюбит. Которую он полюбит. И забудет о мертвой Лиммене?

Эти мысли здорово подбодрили Аданэя, и настроение стало почти хорошим. Непонятно, почему он так скоро сдался и от мнимого бессилия отправился напиваться по трактирам? Ведь есть еще столько дорог! Уж не об этом ли говорила Шаазар той фразой: "Парус поник – хватайся за весла"?

– Так ты сделаешь это? – переспросил Аданэй.

– Спрашиваешь! – хмыкнула Рэме. – Конечно!

В порыве радости Аданэй развернулся к ней, приподнялся на стуле и, притянув голову девушки к себе, крепко поцеловал.

– Эй! – отпрянула она, нахмурившись. – Больше не смей делать ничего подобного! Мне прекрасно известно, как ты опасен для женщин. А у меня нет желания разделить судьбу Лиммены и терять то, что я имею сейчас.

– Ты умная девочка, Рэме, – ответил, смеясь, Аданэй.

– А ты сомневался? – фыркнула она.

– Кто бы мог подумать, – протянул Аданэй озадаченно, – что мы с тобой когда-нибудь будем вот так вот сидеть и говорить как… как…

– Как друзья? – закончила Рэме фразу за него.