Гипотеза эгоиста
Шрифт:
Дабы развеять все сомнения, в том числе и в сказочности происходящего, Джани ворвалась в его комнату, только он разлепил глаза, и потащила во двор на зарядку. Сразу после лёгкого завтрака она усадила племянника за старую картотеку, заставив отделять «живых» от «мёртвых», сверяясь с какими-то данными переписи из интернета. Откосить от нудной работы не помогли даже слабые и не совсем искренние заверения о «куче домашки на понедельник». Сама же девушка, сидя поодаль, пыталась подружиться с современной техникой, то и дело отвлекая вопросами об устройстве нового компьютера. Затем вломился дедушка Витя, одной фразой о том, что половина имеющихся данных устарела, перечеркнув все старания. К часу дня глава семьи, смилостивившись, объявила долгожданный перерыв. За обедом их почтила своим присутствием даже мама. Дэн напрягся, но Джани тепло поприветствовала
Как только с последним куском пирога было покончено, сестричка Джани поднялась из-за стола и начала собирать посуду под озадаченные взгляды окружающих.
— Дэн, не расслабляйся! Даже если родился с серебряной ложкой во рту, от мытья вилок это не освобождает! — хохотнула она.
Милли промолчала, и мальчик вздохнул, понимая неизбежность очередной трудотерапии. Повара с недоверием поглядывали на него, особенно когда «молодой господин» дважды обжёгся, доставая горячие кастрюли из парового шкафа. Но полчаса спустя вся посуда наконец была перемыта и сложена, а пожилая повариха уже смотрела на мальчика с умилением. Искренне отблагодарив ребят, она наградила их корзинкой свежей клубники. Дэн и не догадывался раньше, что спустившись всего лишь этажом ниже игровой комнаты, в этом доме можно пройти такой интересный квест.
Не размениваясь на отдых, Джани повела брата дальше — изучать китайский вместе с Хоилом. Мальчик бессильно взирал на толстый учебник, исписанный страшными закорючками, силясь припомнить хотя бы как отвечать на вездесущее «ни хао ма?*». Однако, двухчасовое занятие выдалось весёлым и продуктивным. Хоил и Джани с поразительной лёгкостью переходили с китайского на русский, и стыд мотивировал Дэна быстрее запоминать новые фразы и предложения. К концу урока он не только освоился в четырёх тонах и пиныне, но и вполне сносно смог представиться и рассказать о своих увлечениях.
После изнуряющего не меньше, чем мытьё посуды урока, Джани милостиво разрешила племяннику заняться домашней работой, сильно удивившись, что дети в этом времени учатся аж до середины июня. Хотя сама она, как призналась позже, нигде никогда не училась, с детства занимаясь на дому. Дэн только позавидовал, вновь представив, как вместо однообразной учёбы путешествует по миру, набирается боевого опыта, влипает в авантюры и живёт в экзотических экстремальных условиях. Впрочем, что-то подсказывало, что теперь его жизнь круто изменится, и, возможно, если он будет держаться Джани и усердно перенимать её опыт, однажды, когда Семью восстановят в правах, она возьмёт его на какое-нибудь задание! Эти приятные фантазии помогли справиться с домашкой в рекордные сроки. После мозголомного китайского, пара упражнений показалась сущим пустяком, и к семи часам, покончив с математикой и астрономией, он снова нашёл главу семьи, которая в этот раз искала тренажёрный зал.
— В мои времена он был на первом этаже, где вы теперь принимаете гостей! — посетовала она.
Дэн пожал плечами:
— У мамы своя тренажёрная комната, но вряд ли она нас пустит. Есть ещё игровая… точно, хочешь поиграть в бокс?
Просторное помещение, уложенное матами, оказалось идеальным залом для спаррингов. А вот игровой симулятор для имитации настоящего боя никак не годился: удары по голографическим противникам и получение условных увечий и рядом не стояли с реальными ощущениями. Говорить вслух об этом Джани не стала. В самом деле, зачем разочаровывать мальчика, который весь день так и старался быть прилежным учеником?
***
Последние четыре дня учёбы пролетели для Дэна незаметно. Он еле сдерживался, чтобы не разболтать
— Хорош мальчишка? — словно бы хвастаясь, поинтересовался дед.
— Неплох, — согласилась Джани.
За прошедшие шесть дней она успела свыкнуться с фактом, что Дэн — сын Джона и перебороть таившиеся сомнения. Откровенно говоря, она даже боялась, что ярость, направленная на брата, утихнет совсем от долгого нахождения рядом с его копией. Но именно этого и дожидался дедушка. Прежде он просто не смог бы донести всю правду, не наткнувшись на агрессию, да и сейчас предпочёл начать издалека:
— Наверное, тебе не хватает их? Твоих Ликов?
Джани поморщилась.
— К чему сентиментальность? Потери неизбежны, а мои друзья ушли достойно, с улыбкой на лице, вверив мне свои надежды о будущем. И, выжив, я поклялась воплотить их идеалы в жизнь, собрать новую команду и не повторить прошлых ошибок!
— Ты уже не соберёшь новой команды, и знаешь это лучше меня.
— Я нашла Хоила. И Дэна, — холодно отозвалась глава семьи. Сейчас ей меньше всего хотелось скорбеть, вспоминая ребят, которые за годы жизни бок о бок стали частичками её души.
— Советую тебе наведаться в одно судьбоносное место.
— Какое же?
— То, где ты потеряла руку и глаз. Сходи туда, помолись. Возможно, у тебя уже не будет другой возможности перед путешествием, что готовит тебе судьба.
«Какое путешествие? Какая судьба?» — хотела спросить девушка, но лужайка уже опустела. В умении бесшумно появляться и исчезать дедушка Витя был подобен искусному шиноби, а его слова отчего-то затронули самые чуткие струны её души. Был ли виновником летний ветер, несущий с озера прохладу или безоблачное июньское небо, давящее своей кристальной бесконечностью, но Джани решила немедля последовать совету. Она направилась к выходу из главных ворот, сообщив охраннику о своём отбытии и начисто выкинув из головы все думы о насущных проблемах: основной массив бумажной работы уже осилен, письма разосланы, и теперь можно расслабиться хотя бы на несколько драгоценных часов. Девушка вышла знакомо-незнакомыми улочками к лесу, на опушке которого прибавилось несколько скромных домиков. Резные листья впускали пучки света причудливыми узорами: такую хаотичную красоту не под силу создать ни художнику, ни искусственному интеллекту. Такова многовековая вязь природы, ткущая неповторимое, необъятное полотно жизни. Мысли Джани извивались так же прихотливо, уходя корнями куда-то очень глубоко в детство.
Илья всегда был взрослым, сколько она себя помнила. Наверное, то была лишь особенность восприятия: когда ей было три года — ему семь, ей десять — ему пятнадцать… И в этом возрасте он уже походил на настоящего мужчину: высокого, плечистого, с добродушным лицом, начавшим обрамляться бородкой. Он был силён, занимался наравне с личным отрядом отца и сам проводил тренировки бойцов, постоянно съезжавшихся на сборы. Работал на псарне и лучше всех ладил с животными, даже его непослушные рыжие волосы торчали, как маленькие собачьи ушки. Пусть он не был членом Семьи, он был почти что старшим братом, способным сплотить Джани, Джона и маленькую Касс. Даже неспособность видеть и чувствовать те материи, которыми оперировали окружающие его сверхлюди, не делали Илью слабее, настолько умело он компенсировал свой недостаток силой и находчивостью. Под присмотром «старшего брата» Джани часто бегала в лес вместе с соседскими детьми. В тот раз отряд из пяти ребятишек отправился исследовать разрушенную, поросшую плющом водонапорную башню. Джон как-то обмолвился, что в её недрах скрываются залежи волшебного металла, и если сестрица достанет его, он обязательно выкует для неё единственный в своём роде непобедимый меч. Джани стоило, конечно же, задуматься, откуда нелюдимому мальчику известна такая тайна, и почему он сам не пошёл в «экспедицию», но если бы дети всегда умели рассуждать логично, они бы уже не были детьми…