Гипотеза эгоиста
Шрифт:
Зачарованный Мик подался вперёд, не замечая ничего, кроме карего глаза, отливающего рыжиной и длинной чёлки, закрывающей правую половину лица. Пряди волос неспешно сползли по лбу, обнажая то, что должно было открыться только в последний момент. Белёсое глазное яблоко таращилось на кота из неморгающей глазницы, обрамлённой вереницей вздувшихся шрамов.
«Пожалуйста, не задерживайте посадку. Автоматические двери закроются, через десять секунд.»
Эта фраза донеслась до Мика с запозданием. А следующее, что он почувствовал — предельно точный пинок в живот, единым махом перебросивший его тело на кованую скамейку. Он согнулся, придерживаясь рукой за ушибленный пресс и через пару мучительно долгих мгновений вскочил, подбегая к захлопнувшейся
— Мне тебя даже жаль, — усмехнулась девчонка.
И следующая фраза, неуместная, но такая искренняя, слетела с его губ:
— Скажи, хотя бы, как тебя зовут!
— Так же, как и вокзал, на который прибудет мой поезд!
Это он услышал уже на бегу, силой заставив себя отлепиться от набирающего скорость вагона. Затемнённое стекло поползло вверх, полностью отрезая надежду на дальнейшее прощание. И Мик остановился у самого края платформы, только когда попросту некуда стало бежать. Остановился, и долго вглядывался в след уносящейся капсуле.
Да, этот раунд он проиграл! Но как проиграл… Красиво!
– -------
* Сянган— китайское название Гонконга.
** — «Ты говоришь по-китайски?» — «Говорю.»
Глава 4
Вагончик бесшумно скользил по рельсам, пролетая мимо пустых платформ. Отметка скорости, если верить электронному табло, превысила уже 400 км/час. Под ней гордо красовалась эмблема вагоностроительного холдинга Семьи Судаковых и дата сборки поезда: 2040 год. Джани невольно заулыбалась, и тут же подумала, что прошло не так много времени: ей было бы сейчас всего сорок восемь лет. Не пролежи она в коме, наверняка стала бы главой Семьи, снискала славу и уважение, возможно, даже добилась бы новых высот не только в дипломатии и боевых искусствах, но и в точных науках. А вместо этого она вынуждена унижаться ради билета на поезд, заигрывая с похотливым синарцем, который годится ей в сыновья… Но это временные меры! Пустяк, по сравнению с настоящим путешествием во времени, которое она совершила!.. Джани находила всё новые и новые грани сложившейся ситуации, постепенно приходя к душевному равновесию. Она даже не заметила, как закрыла глаза, абстрагируясь от материальной действительности, позволяя своему духу ослабить контакты с телом и спуститься на более глубокие слои подсознания. Вот только, если раньше она всегда оказывалась в небольшом кабинете, где ждали её Хина, Нелл, Рей, Зиг и Илья, то сейчас вновь очутилась на золотой арене.
— Хоил, ты здесь?
— Бу! — парень выпрыгнул из пустоты, широко растопырив пальцы и выпучив глаза.
Джани смерила его удивлённым взглядом, а затем от души расхохоталась.
— В жизни я не такой устрашающий, как в бою? — обиженно шмыгнул носом синарец.
Солнечные блики причудливо поигрывали на его платиновых волосах и точёных скулах. Теперь Джани могла без спешки рассмотреть юношу, в облике которого удивительным образом гармонировали утончённость, мужественность и детскость.
— В жизни ты привлекательный, — подвела она итог.
— Ах, что вы, не стоит комплиментов, — Хоил притворно смутился.
— Это просто констатация факта, — отмахнулась девушка и перевела тему. — Мы возвращаемся домой. Но, как ты понимаешь, по прибытии нас может ждать что угодно, в том числе и открытая конфронтация.
Лицо парня мигом посерьёзнело. Благодарно улыбнувшись, Джани продолжила:
— Пока не ясно даже, какое место занимают синарцы в современном обществе, и как относится к ним Семья. Есть какие-нибудь прогнозы?
— Если тот Мик, парень со слабой энергетикой, промышляет разбоями и разгуливает на свободе, страшно представить, кем могли стать более сильные личности: солдаты, командиры, а ведь кроме них наверняка были ещё и стратеги…
— А как ты определяешь энергетику?
— На глазок, — Хоил неопределённо пожал
— Ты о Ликах?
— Да, кажется, вы зовёте их так: души без материального тела, живущие исключительно в виде частиц.
— Естественно, я вижу Ликов. Ваших бестелесных командиров видела, и тебя тоже…
— Тогда странно, что ты не замечаешь эти же частицы, когда они находятся внутри материального тела. И, к слову, я не Бесплотный. Моя физическая оболочка никогда не умирала.
— Тогда почему сейчас ты в таком виде? — ей не терпелось услышать полную историю Хоила.
— Из-за чудовищного недопонимания. Но, что важнее: моё тело ещё живо и до сих пор находится в коме. Примерно догадываюсь где оно лежит и обязательно найду его с твоей помощью.
Джани воодушевлённо кивнула. Первая чётко поставленная цель делала существование в этой эпохе ещё более осмысленным.
— И всё таки, можешь рассказать в подробностях?
— Подождёшь ещё немного, — осклабился Хоил.
— С чего бы?
— Да потому, что мы давно приехали, глупая женщина! Ты вообще за внешним миром следишь?
Джани «вынырнула» с небольшим усилием, словно её сознанию пришлось всплыть через толщу воды, и тут же услышала мелодичный голос, сообщающий, что поездка окончена, и вагон следует немедленно освободить. Спешно выбравшись из поезда, она ступила на перрон гигантского нового вокзала. В отличие от старой платформы заброшенного городка, он выглядел действительно стильно: по полу скользили интерактивные указатели, направляющие каждого пассажира по собственному маршруту, дорожки и таблички подсвечивались ненавязчивым неоном, под потолком летали камеры слежения, а стены пестрили рекламой и социальными плакатами, то и дело сменяющими друг друга. Кругом сновали толпы людей в пёстрой одежде причудливых покроев. Вагон, из которого она вышла, тут же занял тучный мужчина в зелёном деловом костюме. Предварительно принюхавшись, он прыснул в кабину одеколоном, и только затем расположил на сидении своё тело. Джани усмехнулась, а мужчина смерил её подозрительным взглядом, и торопливо спрятал флакончик в дипломат.
Девушка пересекла ряд платформ, оказавшись в зале ожидания, больше напоминающем холл шикарного отеля или бизнес-центра. Отделанный золотом, расчерченный вереницами эскалаторов и взмывающих в воздух стеклянных лифтов, он уходил в высоту как минимум на десять этажей. Посередине зала замер причудливой скульптурной композицией огромный фонтан. Джани сама не поняла, почему остановилась у него, разглядывая затейливые переплетения золотой лозы и водных струй, резной постамент и статуи двух девушек, стоящих на нём спиной к спине. Одна из них, подобная древнегреческой богине с развевающимися длинными волосами, пускала из рук изящные струи, слишком напоминающие излюбленные ею клинки шуангоу. Вторая, точная копия Кассандры, облачённая в военную форму девочка-подросток, сжимала аптечку, печально глядя куда-то вдаль. Подпись на фонтане гласила: «Девушкам-защитницам Земли в Первой Межпланетной Войне». По сердцу Джани растеклось странное двоякое чувство. Радость от того, что и после «смерти» её не забыли, даже увековечили в памятнике, и осознание, что Семья давно похоронила её, поставив в один посмертный иконостас с сестрой.
Как вышла с вокзала Джани не помнила. Кажется, рамка металлоискателя запищала, отреагировав на меч в кармане куртки, но никто не кинулся вслед, пытаясь задержать. Возможно, ношение холодного оружия стало нормой этого времени, а, возможно, то была лишь маленькая подачка судьбы, за все причинённые в прошлом и предстоящие в будущем лишения. Оказавшись на залитой солнцем улице, девушка огляделась в поисках карты и только теперь осознала: десятиэтажный зал ожидания снаружи оказался Золотым Фениксом. Тем самым ужасающим кораблём, отбросившим тень на весь мир весной две тысячи пятнадцатого года, символом террора, обращённым в символ мира.