Гипотеза эгоиста

Реверс Виктор

— Ты ведь можешь различать синарцев по цвету частиц? — спросила она с надеждой.

— А ты всегда сможешь отличить мандариновый сок от апельсинового? — усмехнулся Хоил. — Вот и с цветом частиц так же.

— Значит, за Хичан стоит пристально приглядывать. Если она Ария, скорее всего, попытается убить Хоила или выкрасть. Устроим проверочную ловушку.

— Будешь рисковать мной? — Хоил притворно обиделся, но тут же расхохотался. — Если это Ария, да ещё и обучившийся новым трюкам, то у двух бойцов, призрака и бесполезного подростка нет шансов…

Джани хотела возразить, но парень продолжил:

— И всё же, наша история не закончится, пока мы не достигнем цели. Даже если шанс на выживание один к ста: мы выкарабкаемся и обязательно перегрызём этому монстру глотку!

***

Дэн, игравший с Хичан в другом крыле особняка, о страшных теориях «взрослого трио» даже не помышлял. Он вообще не мог сосредоточиться ни на чём конкретном, находясь в таком приподнятом расположении духа, что мысли, бежавшие вперёд моторики, то

и дело подставляли его, заставляя совершать нелепые, неуклюжие поступки. Хичан в ответ не смеялась и не дразнилась, за что он проникался к ней всё большей и большей симпатией. Весь остаток дня до самого обеда они провели в игровом зале, затем парень не без гордости продемонстрировал новой подруге лично собранный дрон на пульте управления. Они исследовали буквально весь дом, каждый его сантиметр, и мальчик снова удивлялся: в каком просторном и интересном месте он живёт! А затем тихо уселись у озера и долго разговаривали о детстве, ища и находя новые точки соприкосновения. Когда ребята наведались в кабинет Джани, та с лукавой улыбкой сообщила, что ночью ожидается пижамная вечеринка милитари-стайл, для пущего сплачивания коллектива в условиях предстоящей войны. Она уже подготовила бункер, и возражения не принимаются. Дэн, с важным видом кивнув, предпочёл умолчать, что сам впервые слышит о наличии бункера в особняке.

Милли вернулась под вечер и только устало пожала плечами при виде нового жильца. После инцидента на банкете её положение в обществе заметно пошатнулось, и теперь мало что вообще могло взволновать. Наверное, в глубине души она всё же улыбалась, глядя на сына, с увлечением рассказывающего девочке о химических реакциях и законах физики, но была слишком вымотана, чтобы проявлять какие бы то ни было эмоции. Перед отправлением на «особо опасную ночёвку», Илья сообщил Джани, что Хина уже ждёт их в Париже, и если опасения Хоила не подтвердятся, можно готовиться к скорейшему вылету. Дела конного клуба он передал помощникам, а денег, скопленных за годы, должно было с лихвой хватить на все расходы и путешествия. Спустившись в подвал с тюками матрацев и пакетами еды, ребята принялись обживаться в убежище. Двое подростков, для которых и был устроен этот спектакль, даже не догадывались, что все их действия передаются с камер наблюдений пункту охраны, где верный и неподкупный Марко собирался бдеть целую ночь. Впрочем, детская болтовня и бои подушками, искренняя реакция Хичан на страшилки Ильи и смех над глупыми шутками Дэна, заставляли Хоила медленно убеждаться в несостоятельности его теории. Если девочка и была как-то связана с Арией, то навряд ли сама догадывалась об этом, а это значило, что в копилке неразгаданных вопросов не прибавилось ни единого ответа.

Но стоит на какое-то время оставить пятёрку героев, далеко за полночь задремавших разной крепостью сна. Никаких попыток похитить или убить «беззащитного» Хоила со стороны Хичан предпринято не было, и вкупе с известными фактами, предпосылок к дальнейшим подозрениям так и не нашлось. В последующие дни перед поездкой занятые тренировками, обучением, сборами, ребята наслаждались последними деньками беззаботного лета. А в это время где-то далеко работал человек, чья деятельность и существование уже многие годы были надёжно сокрыты от посторонних глаз…

***

Иван Судаков, он же Джон из Рода Синдао был очень сложным человеком. Некогда щуплый и надменный юноша превратился в высокого крепкого мужчину с бесконечно уставшим лицом, выражающим нерасшифровываемую смесь эмоций. В свои сорок шесть Джон мог бы смело отчитаться перед шестнадцатилетним собой и заявить, что всего добился. Все планы, все цели, все исследования и даже большее: их побочные продукты, оказавшиеся не менее удивительными открытиями — Джон познал всё, о чём в шестнадцать лет мог только мечтать. И этого теперь казалось мало. Из сводок новостей и по косвенным фактам, учёный понял, что Джани добралась до дома в целости, а, значит, и главное дело прошедших тридцати лет наконец увенчалось успехом, и теперь мужчину охватил кризис. Одна часть его души рвалась бросить все дела и кинуться в Москву, отыскать свою вечную соперницу и смысл жизни, чтобы оказаться избитым до смерти, покаяться и начать всё с нуля. Другая, расчётливая и циничная, шептала, что сестра — уже отработанный материал, с которого он собрал все данные и образцы, которые только мог. Третья, компромиссная, предполагала, что Джани может ещё пригодиться для новых разработок. Были и четвёртая, и пятая, и множество других побочных продуктов мыслительного процесса, и все они в чём-то, да конфликтовали между собой, не давая мужчине прийти к единому логичному ответу. «Чего же я хочу?» — наконец вопросил он, вперившись взглядом в тёмный потолок — «Славы? Нет, такая цель — удел недальновидных. Настоящих гениев слава находит сама, и мне она только вредит. Вечной жизни? Я и так в шаге от бессмертия, но продление существования — лишь средство, а не конечная цель. Расширения возможностей за пределы, доступные генетике Синдао? Это полезно хотя бы для самообороны, но кто мой враг?». Работая на всех, и не являясь ни чьим сторонником, Джон сильно сомневался, что его захотят убить, по крайней мере, пока он сам не столкнёт своих покровителей лбами. «Столкнуть «Волков» и Мировую Лабораторию, вмешав в конфликт

Синдао и Джани с остатками Судаковых?» — он ухмыльнулся: «Это стало бы неплохой встряской для забредшего в тупик гения, но будет ли выгода? Не веселее ли исследовать Синар и подтолкнуть мир ко Второй Межпланетной Войне?» Мысли начали съезжать на сладостную тропинку планирования бессмысленных убийств ради оправдания собственной скуки, и Джон нехотя осадил себя. «Бессмысленные убийства не принесут ни счастья, ни выгоды. Возможно, я просто устал от исследований. Я действительно добился всего, чего хотел…Может, мне нужно что-нибудь из другой сферы, что-то помимо науки?!» Раздумья скользнули в путаные грёзы, где он обнимал девушку с волнистыми рыжеватыми волосами. Та смеялась, а он целовал вереницу шрамов, обрамляющих её правый глаз, шептал, что встроит в него новые режимы, ведь совсем скоро отпечатает первую партию сверхлёгких чипов из особого сплава. Девушка усмехалась: «Я для тебя всего лишь интересный экспонат, не так ли, Джон?». «Неправда!» — он пытался переубедить собеседницу, но сам не знал, как объяснить свои чувства: «Я хочу делать всё только ради тебя! Новые устройства и приборы, чтобы ты была ещё сильнее, ещё прекраснее, чтобы…» — «Чтобы я стала твоей идеальной куклой?» — «Нет, не совсем, не так…» — он сам не понимал, зачем пытается переубедить несуществующую собеседницу: «Чтобы ты… чтобы ты…жила…?» Но она и так жива, он уже спас её и больше ничем не обязан. «Ты ведь даже не знаешь моих целей, дурак. Ты когда-нибудь спрашивал, чего я хочу?» — эта фраза, почерпнутая от бывшей жены, пришлась воображаемой Джани очень кстати. «Не знаю. Не спрашивал. Да мне это и не важно! Я просто хочу, чтобы ты смотрела на меня! Где бы ни была, чем бы ни занималась! Ты должна видеть только меня и думать только обо мне!»

Джон открыл глаза, тяжело дыша, словно только что переплыл бассейн и вынырнул с его дна. Теперь он знал, что способно воспламенить его сердце: внимание Джани. Заставить её любить его? Или ненавидеть? Спасти ей жизнь? Или вызвать гнев такой силы, что она погонится за ним на край света, дабы убить? Какой тип эмоциональной привязанности окажется сильнее? И… за какие ниточки дёрнуть, чтобы активировать оба? Любовь и ненависть, наслаждение и проклятье… Джон и вправду добился небывалых научных высот, но все они в одночасье померкли перед главной задачей его жизни: добиться Джани. Завладеть ей и больше никогда не терять.

Словно дождавшись, когда бурный поток мыслей гениального учёного достигнет своего апогея, зазвонил телефон. Нигде в мире уже не использовались такие трубки, соединённые с аппаратом толстой спиралью провода, но на базах «Волков» они были единственным средством коммуникации внутри разделённого на множество отсеков подземелья, и использовались, в основном, в одностороннем порядке, для связи начальства с подчинёнными. Джон нехотя снял трубку: до боли знакомый голос Босса, отдававший нотками металлической, искусственно синтезированной речи, никогда не нёс хороших вестей.

— Как продвигаются разработки бессмертного сосуда?

— Всё так же, — бесцветным голосом ответил мужчина. Мог ли Босс считывать эмоции на расстоянии, всё ещё оставалось загадкой, но с этим до ужаса осторожным человеком следовало минимизировать всякие риски быть разоблачённым в нелояльности.

— То есть, никак?

— Мы провели эксперименты ещё на трёх сотнях подопытных. Из сотен людей, синарцев и наследников Синдао самый долгий результат посмертной задержки в кибернетическом теле показали последние. И, всё же, я настаиваю на том, что подопытные кролики, не имеющие желания сотрудничать — негодны для экспериментов…

— Ты хочешь добровольцев?

— Это видится мне единственным возможным вариантом.

— Ты же понимаешь, что полностью удовлетворяющие твоим требованиям люди есть только в высшем составе. А если их души также не приживутся в телах?

— Тогда я лично…

— Ты ставишь слишком много условий, Джон! «Образец должен иметь посмертный потенциал становления Ликом», «образец должен добровольно желать синхронизироваться с новой оболочкой». Я не приказывал тебе разрабатывать такую капризную систему! Она должна быть принудительной и срабатывать в ста процентах из ста!

— Я настаиваю. — Джон догадывался зачем Боссу искусственные тела, но именно поэтому и затягивал исследования, как мог. — Отрядите хотя бы одного добровольца.

— А если и он провалится? Если дело не в слабых, не желающих сотрудничать душах, а в твоей недоработке их новых вместилищ?

Глаз Джона непроизвольно дёрнулся. Босс, ведая того или нет, зрил в корень: ни одно, даже самое мощное кибернетическое тело, которое стало бы идеальным сосудом для искусственного интеллекта, не могло вместить в себя человеческую душу. Для этого требовался очень мощный и непрерывно работающий источник энергии: красный камень, уникальный материал с Синара, предусмотрительно вынесенный Джоном с Золотого Феникса и надёжно перепрятанный. Если и были где-то в мире другие обладатели этого сокровища, то находились они в верхах Мировой Лаборатории — организации, контролирующей все исследования и изобретения, созданной быть гарантом мира на Земле и побед в космосе.