Главная роль
Шрифт:
— Таким образом, второй принц не выказал явных предпочтений ни девочкам, ни мальчикам, — закончил доклад ОВЯ номер девять. — Позволю себе напомнить об изначальном плане: уменьшить количество детей в порту, отобрав лишь самых красивых. Если бы второй принц видел в детях достойный объект для развлечений, он бы обязательно выбрал самую красивую девочку или мальчика, лично выделив достойнейших путем угощения сладостями — малое количество детей позволяет сделать это без нарушения регламента. Далее второй принц нашел благовидный предлог исключить детей из дальнейших мероприятий.
Высказаться решил ОВЯ-3:
— Учитывая полученные результаты,
— Позволю себе предположить, что второй принц скрывает свои истинные желания, — парировал ОВЯ-7. — Порт прекрасно просматривается с их кораблей, и по христианским обычаям развлечение с маленькой девочкой или мальчиком может сильно ударить по репутации второго принца. Позволю себе сослаться на прецедент с английским графом Блэком, который устроил скандал — его проводники допустили ошибку, проводив графа в публичный дом с маленькими девочками, хотя мы располагали сведениями о том, что на своей плантации в Индии граф собрал целый гарем таких.
— Проклятые варвары погрязли во лжи! — не сдержал гнева ОВЯ-8.
— Бесспорно, — поддержал его Председатель Комитета. — Но наше собрание посвящено Второму принцу, и мы не должны отходить от темы, Ямагути-доно.
— Прошу прощения, — отвесил собравшимся поклон ОВЯ-8.
— С вашего позволения, я предлагаю более не привлекать детей к торжественным мероприятиям, — высказался ОВЯ-4. — Мы не можем установить предпочтений второго принца наверняка и рискуем потерять его расположение дальнейшими проверками.
Проголосовали, приняли, записали.
— Далее — театр кабуки, — огласил Председатель. — Прошу вас высказаться.
— Позволю себе отметить, — начал ОВЯ-7. — Что поведение второго принца во время общения с членами Городского совета — даже теми из этих глупцов, кто позволил себе грубые и неуместные замечания во время приема — было в высшей степени дипломатичным и вежливым. Полагаю, его нисколько не задели эти замечания, и мы можем считать данный инцидент исчерпанным.
— Позволю себе не согласиться, — вступил в обсуждение ОВЯ-5. — Второй принц ясно дал нам понять, что не собирается вмешиваться в наши внутренние дела, а подача официальной ноты в связи с недостойными замечаниями отдельных глупцов из Городского совета позволила бы нам обвинить его во лжи. Позволю себе предположить, что улыбка второго принца имела другой оттенок — за ней он прятал бешенство от встречи с недостойными. Второй принц оскорблен тем, что отдельные государственные служащие не были сняты с должностей. Более того — в его глазах повторная встреча с ними стала настоящим оскорблением и поводом подать нам направленный на эскалацию дипломатический сигнал.
— Вы имеете ввиду послезавтрашнее отплытие «Памяти Азова» в Кагосиму? — немного забежал вперед ОВЯ-4.
— Верно, — подтвердил «пятый». — Мы не должны относиться ко второму принцу как к высокопоставленному варвару. Он, как гайдзин, проявляет пугающие познания в нашей культуре и этикете. Человек его ранга лишен свободного времени, и, если он счел нужным разобраться в нашем сложнейшем жизненном укладе, а тем более выучить на невероятном для гайдзина уровне наш плохо дающийся европейцам язык, значит Япония в его глазах достойна искреннего и неподдельного уважения — каждое его действие, каждый его жест и сигнал подтверждают это. У русских есть
— Чем грозит Японии поездка Великих князей в Кагосиму? — решил оценить риски Председатель.
— Позволю себе предположить, — высказался «девятый». — Что эхо гражданской войны до сих пор живо. Сайго Такамори, безусловно, сохранил честь, и все слухи о том, что он жив, являются ложью. Тем не менее, при желании Российская Империя сможет выстроить доверительные отношения с бывшими сторонниками Сайго и снабдить их оружием. Мы легко разобьем этих недостойных, но это потребует значительных расходов.
Покивав, Председатель высказался сам:
— Позволю себе обратить внимание многоуважаемого Комитета еще на один момент. Нагасаки и наш Комитет в глазах общества представляют собой обновленную, стремящуюся к независимости и процветанию, технологически развитую Японию. Кагосима — это оплот Японии прежней, традиционной. Второго принца и его старшего брата там примут достойнейшим образом — для приверженцев старого уклада это шанс показать свою силу и значимость. Этим сигналом второй принц словно говорит нам: «модернизация привела к утрате чести и понимания законов гостеприимства. Истинный японский дух жив только в Кагосиме».
Комитет погрузился в тревожную тишину, которую решился прервать «Одиннадцатый»:
— Крайне важное и ценное замечание — как и ожидалось от многоуважаемого Председателя! Позволю себе заметить, что именно для этого второй принц лично пригласил Его Императорское Высочество Арисугаву составить компанию Великим Князьям в этом путешествии. Намек ясен — второй принц хочет показать нам через глаза Его Высочества как именно должно выглядеть истинное японское гостеприимство.
— Мы совершили ужасную ошибку, — покрывшись потом, признал «третий».
— Принц Арисугава уже принял приглашение второго принца, и повлиять на отплытие Великих Князей мы не можем, — «шестой» был более рационален. — Однако можем повлиять на темы бесед, которые Великие Князья будут вести в Кагосиме. Предлагаю немедленно лишить должностей и регалий недостойных членов Городского совета Нагасаки, разместив новость об этом в завтрашних газетах — второй принц много говорил о том, как ему нравится наша пресса, что я склонен считать намеком.
— Позволю себе заметить, — воспользовался возможностью принести пользу «седьмой». — Что упоминание истинных причин увольнения выставит Японию в дурном свете. Предлагаю уважаемому Комитету использовать другие обоснования, связанные исключительно с профессиональными качествами недостойных.
— Выдвинутые уважаемым Председателем предположения подтверждаются и докладом офицера Тайной полиции, удостоившегося чести присутствовать на застолье второго принца с Его Императорским Высочеством Арисугавой, — выразил лояльность начальнику «второй». — Во время застолья второй принц безошибочно распознал принадлежность офицера Кондо к корпусу Тайной полиции под видом шутки, сразу после этого сославшись на слова члена городского совета Эндо, что можно трактовать как прямое выражение недовольства работой нашего Комитета.