Глаз голема
Шрифт:
Джейн Фаррар прокашлялась.
— Позвольте уточнить, сэр: в последние несколько дней Мэндрейк неоднократно предпринимал поездки по Лондону с непонятной целью, и это во время кризиса, когда всем волшебникам следовало оставаться в Вестминстере, в ожидании приказов. Сегодня, во второй половине дня, когда он снова изволил отбыть в неизвестном направлении, мы отправили вслед за ним следящие шары. Мы проследили за ним вплоть до дома в восточном Лондоне, где он встретился со своим демоном и этим не располагающим к себе юнцом. Они расположились там, явно ожидая кого-то. Мы приняли решение выставить поблизости несколько ночных полицейских. Сегодня, поздно вечером, вблизи дома появилась направлявшаяся к нему девица. Когда полицейские её остановили, она оказала
Премьер-министр отхлебнул воды.
— А эта девушка, кто она?
— Мы предполагаем, сэр, что она — одна из членов Сопротивления, та, что выжила после нападения на аббатство. Представляется очевидным, что Мэндрейк уже в течение некоторого времени поддерживал с нею контакт. По всей видимости, именно он помог ей избегнуть правосудия. Я сочла разумным вынести это дело на ваше рассмотрение.
— Да, действительно.
Чёрные глаза мистера Деверокса в течение некоторого времени изучали Натаниэля.
— А когда ваши люди остановили девушку, посох Глэдстоуна был при ней?
Джейн Фаррар поджала губы:
— Нет, сэр, его при ней не было.
— Прошу вас, сэр, можно, я все объясню…
— Нет, Мэндрейк, нельзя. Вы хотите что-то добавить, Генри?
Шеф полиции во время доклада подчиненной нетерпеливо ерзал в кресле. Теперь он подался вперёд и положил свои массивные руки на стол ладонями вниз. Он медленно ворочал головой, обводя взглядом всех министров по очереди.
— У меня, Руперт, уже давно возникли подозрения по поводу этого мальчишки, — начал он. — Ещё когда я в первый раз его увидел, я сказал себе: «Да, этот Мэндрейк необычайно талантлив и чрезвычайно энергичен с виду, но что-то в нем не так, есть в нем какое-то двойное дно». Ну так вот, теперь мы все знаем, к чему он стремился, как он сумел вкрасться в доверие к бедной Джессике, как она, невзирая на его юный возраст, предоставила ему ответственную должность в департаменте внутренних дел. Что входило в его обязанности? Выследить организацию, именуемую Сопротивлением, по возможности уничтожить её и сделать наш город безопаснее для всех нас. Что произошло за эти несколько месяцев? Сопротивление становилось все сильнее и сильнее. Венцом их террористической деятельности стало разграбление гробницы нашего Основателя. А все их возмутительные деяния нельзя и перечислить: Британский музей, магазины на Пиккадилли, Национальная галерея — все они подверглись нападению, а виновные так и не были обнаружены.
Натаниэль гневно шагнул вперёд:
— Я уже неоднократно заявлял, что всё это не имеет никакого отношения к…
Но тут в воздухе перед ним материализовалась оливково-зелёная полоса студенистого вещества, которая туго обвилась вокруг его головы, больно стянув её и залепив рот. Мистер Мортенсен опустил руку.
— Продолжайте, Дюваль.
— Благодарю вас.
Шеф полиции взмахнул руками:
— И что же! Поначалу мы с госпожой Фаррар предполагали, что это удивительное отсутствие результатов является всего лишь плодом некомпетентности Мэндрейка. Но потом мы задались вопросом: не может ли это быть чем-то большим? Не может ли этот одаренный и амбициозный юноша быть участником куда более серьёзного заговора? Мы начали присматриваться к нему. После разрушения музея он совершил подозрительное путешествие в Прагу, где — хотя в его тамошних действиях остается много неясного, — он, по нашим предположениям, встретился с иностранными волшебниками. Да, ужасно, госпожа Малбинди! Кто знает, какой вред причинил этот мальчишка, какие тайны он выдал. Известно только, что во время визита Мэндрейка в Прагу был убит один из лучших наших тамошних шпионов, человек, который много лет верой и правдой служил Британии.
На это среди министров поднялся глухой
— Мэндрейк распространял невероятные слухи относительно лондонских беспорядков, утверждая, что за ними может стоять голем — да-да, госпожа Малбинди, вы не ошиблись, именно голем! Как это ни смешно, он, по всей видимости, сумел без особого труда заморочить голову бедняжке Джессике, и байка о големе была использована в качестве предлога для поездки в Прагу. Он вернулся, не привезя никаких доказательств своих безумных домыслов, и впоследствии, как мы только что слышали, был пойман с поличным на сношениях с Сопротивлением и враждебных действиях по отношению к нашей полиции. Вполне очевидно, что он хочет заполучить себе посох Глэдстоуна. Возможно даже, что именно он и подбил изменников проникнуть в гробницу. Я предполагаю немедленно отправить мистера Мэндреика в Тауэр и подвергнуть надлежащему допросу. Более того, я предлагаю взять это на себя.
На этот раз ропот был одобрительным. Мистер Деверокс пожал плечами. Из министров только госпожа Уайтвелл сидела молча, с каменным лицом. Дородный министр иностранных дел, Фрай, сказал:
— Вот и хорошо. Мне этот мальчишка никогда не нравился. У него слишком длинные волосы и физиономия наглая. Какие методы вы намерены применить, Дюваль?
— Быть может, Колодец Раскаяния? Я собирался погрузить его туда по самый нос, и пусть повисит так ночку. Это обычно заставляет изменников расколоться, если, конечно, мурены оставят им язык.
Фрай кивнул:
— Да, мурены… Кстати, как насчёт второго ужина?
Мистер Мортенсен подался вперёд.
— А как насчёт Лебедки, Дюваль? Этот метод часто оказывается эффективным.
— Я нахожу, что наиболее надежный и испытанный метод — это всё-таки Скорбный Шар.
— Быть может, по несколько часов в каждом?
— Быть может. Так что, Руперт, увести мерзавца?
Премьер-министр задумчиво надул щёки, откинулся на спинку кресла и неуверенно произнёс:
— Думаю, да, Генри. Думаю, да.
Мистер Дюваль щёлкнул пальцами. Из тёмного угла выступили четверо ночных полицейских. Шагая в ногу, они направились к пленнику. Их предводитель на ходу вынимал из кармана узкие серебряные наручники. На это Натаниэль, который и до того отчаянно дергался и жестикулировал, выразил настолько бурный протест, что из-под кляпа вырвался слабый придушенный возглас. Тут премьер-министр, казалось, что-то припомнил. Он поднял руку:
— Минуточку, Генри. Надо же разрешить юноше высказаться в свою защиту.
Шеф полиции раздраженно нахмурился:
— Стоит ли, Руперт? Будьте осторожны! Этот дьяволенок чрезвычайно хитер.
— Это уж мне решать, Генри.
Мистер Деверокс взглянул на Мортенсена. Тот нехотя взмахнул рукой. Студенистый кляп на губах Натаниэля испарился, оставив после себя горький привкус. Натаниэль вытащил из кармана платок и вытер пот со лба.
— Ну, говорите! — приказал Дюваль. — И смотрите, без лжи!
Натаниэль вытянулся и облизнул губы. В глазах старших волшебников он видел одну только ненависть. За исключением, может быть, самого мистера Деверокса — и это теперь была его единственная надежда. В глазах мистера Деверокса было нечто вроде неуверенности, смешанной с крайним раздражением. Натаниэль прокашлялся. Он давно гордился своими близкими отношениями с премьер-министром. Теперь пришла пора проверить их на прочность.
— Благодарю вас, сэр, что дали мне возможность высказаться, — начал он.
Он пытался придать своему голосу непринужденность и уверенность, но то и дело срывался на сдавленный писк. Одна только мысль о Доме Убеждения, части лондонского Тауэра, отведенной для допроса заключенных, повергала его в дрожь. Да, прав был Бартимеус: его действия сделали его уязвимым для его врагов. Теперь одна надежда — отболтаться.
— Инсинуации мистера Дюваля абсолютно беспочвенны, — сказал он, — а госпожа Фаррар исполняет свои обязанности, мягко говоря, излишне ревностно. Надеюсь, ещё не поздно исправить тот ущерб, что они причинили.