Глаза Клеопатры
Шрифт:
Нина вернулась через несколько минут, по-прежнему ведя Кузю на поводке.
— Да отпусти ты его, пусть побегает. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
Все еще не отпуская от себя пса, Нина поднялась наверх. «Собачью» сумку Никита у нее отнял. Он держался на шаг позади, чтобы подхватить ее, если она оступится. Наверху он провел Нину в одну из гостевых спален.
— Вот. Тебе нравится?
— Вполне. — Нина спустила с плеча сумочку и огляделась. — Прежде всего мне надо устроить Кузю.
— Он будет спать здесь? — насторожился Никита. — А он не храпит?
Это
— Да ты что, он же не бульдог! Это бульдоги храпят. Но нет, ему совершенно не обязательно спать здесь. — Нина вышла в коридор. — Надо найти ему тихое местечко, где он никому не будет мешать. Какую-нибудь нишу.
— На первом этаже в холле полно ниш.
— Нет, это не годится, — нахмурилась Нина. — Во-первых, слишком далеко, а во-вторых… к тебе придут гости, а на полу собачий коврик? Нет, надо где-нибудь здесь. Тут тоже есть ниши. Вот. — Она подошла к узкому окну в торце коридора и бросила на пол коврик. — Ты не против?
— Да почему я должен быть против? Лишь бы ему было удобно.
— Кузя, место!
Песик подбежал и послушно улегся на коврике.
— Ну вот, теперь его надо срочно покормить.
— Давай я покормлю, а ты полезай в джакузи. Ты когда-нибудь была в джакузи? — Нина отрицательно покачала головой. — Это все равно, что заново родиться. Идем, я тебя провожу.
— Нет, я лучше приму душ, а джакузи потом. Мне еще надо будет выйти погулять с Кузей перед сном.
— Я с ним погуляю, — великодушно предложил Никита.
— Нет, в первый раз на новом месте лучше я.
— По-моему, ты падаешь с ног.
— Я устала, — согласилась Нина, — но не смертельно. И я тоже страшно голодна.
— Ладно, давай принимай душ, ванная вот тут, располагайся, а то скоро Дуся позовет нас ужинать. Пошли жрать, Кузьма.
— Погоди, — Нина бросилась за ними следом. — А корм? А миска? А вода без газа у тебя есть? — Она вынула из сумки хорошо знакомую ему ярко-красную посудину и насыпала в нее корм из пакета. — Принеси воды, пожалуйста. Только не из холодильника. Я покормлю его прямо здесь.
— Сейчас принесу. А почему ты не хочешь в кухне? Ты же всегда кормила его в кухне.
— Мне кажется, Евдокии Егоровне это не понравится.
— Я поговорю с ней. Не понимаю, что на нее нашло. Она добрейшей души человек…
— А я понимаю, — перебила его Нина. — Она относится к тебе по-матерински, а тут вдруг появляется какая-то фря, да еще с собакой. Она защищает свою территорию. Воды принеси.
Никита молча сбежал вниз по лестнице и принес из кладовой двухлитровую бутылку негазированной минеральной воды. Нина наполнила водой вторую миску и поставила ее перед бодро хрумкающим сухой корм Кузей.
— Оставь бутылку здесь, — посоветовал Никита. — Когда кончится, я еще принесу. Слушай, ты меня убила. Ты всерьез думаешь, что Дуся ревнует?
— Это не совсем ревность, но другого слова пока не придумали. Я пойду приму душ и отдохну немного. Ты позови меня, когда ужин будет готов.
— Хорошо.
Нина скрылась за дверью своей комнаты, а ошарашенный Никита опять спустился вниз и прошел на этот раз
«Ладно, — сказал себе Никита, — посмотрим». Он долго вглядывался в фотографию Щеголькова. Тощий мозгляк, сразу видно, что «голубой». Стервозная рожа. Он пролистал весь сайт, просмотрел фотографии моделей. На его взгляд, все наряды, созданные в духе высокой моды, выглядели одинаково: мягко говоря, непрактично. «Кто может все это носить?» — спросил себя Никита. Ладно, черт с ним, это ничего не дает. Он включил другую программу — базу данных московских предприятий и учреждений, нашел Дом моды Валерия Щеголькова… Вот черт, значит, они тезки! Чечеткин тоже Валерий. Ну и парочка! Ладно, проехали, не такое уж это редкое имя. Главное, найти источники финансирования… Ну, конечно, закрытого типа! Кто бы сомневался.
Никита с головой ушел в работу и даже вздрогнул, когда Дуся постучала ему в дверь и сказала, что ужин готов.
— Зайдите на минуту, Дуся, — пригласил он ее. — Присядьте.
Дуся страшно удивилась, но вошла. Когда Никита перевез ее к себе в Москву, она готова была делать по дому все: и готовить, и убирать. Но у него был контракт с обслуживающей фирмой, убиравшей в конторе «РосИнтел», и он договорился, чтобы те же люди проводили уборку у него дома, а за Дусей оставил только кухню. Ему не хотелось, чтобы она тратила силы на уборку такой огромной квартиры. Единственной комнатой, куда он не пускал уборщиков и доверял убирать только ей, был кабинет, да и то он просил на столе ничего не трогать. Но Дуся бывала здесь только в его отсутствие.
— Присаживайтесь, — повторил Никита, — всего на два слова. Я хочу вам кое-что объяснить насчет Нины.
— Вы в доме хозяин, Никита Игоревич, — потупилась Дуся. — Она ваша гостья, ну, значит, так тому и быть.
— Она мне очень дорога, — признался Никита, с трудом заставив себя поднять глаза, — и она в большой беде. Не хочу вас пугать, но она в опасности. Пока она здесь, у нас, ей ничто не грозит. Я все сделаю, чтобы ей помочь, а вы, Дусенька, будьте с ней поласковее.
Глядя в ее лицо, Никита с изумлением понял, что его слова производят обратное действие. Дуся ничуть не смягчилась, лишь еще больше зажалась. Испугалась за него, понял Никита. Он не знал, что еще сказать.
— Дуся, я вас очень прошу, — повторил он уже строже. — Мы с вами никогда не ссорились и давайте не будем начинать сейчас. Нина одинока, она круглая сирота. Она ни в чем не виновата. Ей не помешает любая поддержка. Я просто не понимаю, как вы с вашим золотым сердцем можете отказать ей в участии.
— А она не навлечет беду на вас? — насупилась Дуся.
— За меня не беспокойтесь. А когда я разберусь с этим делом, Нина тоже окажется в безопасности.
Дуся тяжело промолчала.
— Что вы против нее имеете? — не выдержал Никита.