Глеб Белозерский
Шрифт:
– Ты угадал мои мысли. Так и поступим. Пошлю три или четыре сотни моих воинов во главе с кем-нибудь из моих родичей. А ты, князь, отдыхай после похода. Ты привез полезные сведения.
Хан Менгу Темир трижды менял свое становище. Последним оказалось место на степной равнине к югу от донского устья.
Глеб Василькович получил еще одно ханское поручение - сопровождать сборщиков дани с касогских племен. Его дружина была усилена пол сотней ордынцев. Двигались на юг, пока не достигли реки Кубань. По берегам реки росли пирамидальные тополя и каштаны.
Отряд вернулся в ханскую ставку с небольшими потерями. В столкновении с непокорными касогами были убиты двое ордынцев и серьезно ранен один из дружинников Глеба. Оказавшие сопротивление касоги не выдержали долгого боя, и ушли в горы.
По возвращении в Сарай-Берке Глеб встретил там ростовского баскака Файзуллу, который привез дань. Его сопровождал для охраны боярин Антип Евлампиев с небольшой дружиной. Антип сообщил Глебу грустную новость.
– Матушка твоя, инокиня Марфа, приказала долго жить. Тому уже пошел второй месяц.
– Этого следовало ожидать, - тяжело вздохнул Глеб.
– В последний раз она была совсем плоха.
– Князь Борис часто навещал ее в монастыре. Говорил мне, что перед кончиной инокиня совсем ослабла, вся высохла, перестала принимать пищу и никого не узнавала, даже самых близких.
– Много пришлось пережить матушке.
Хан Менгу Темир не стал удерживать князя Глеба, когда он сообщил ему о смерти матери и выразил желание отплыть из Сарая.
– Не держу тебя, князь, - дружелюбно сказал хан.
– Ты послужил мне хорошо. Надеюсь, и еще послужишь.
Караван дощаников пустился в обратный путь. Гребцы налегали на весла. Обратный путь против течения был труден, тем более что дул встречный ветер и воспользоваться парусами не удавалось. К тому же заморосил нудный осенний дождик.
Достигли Ярославля уже в самый разгар осени. Деревья золотились опадающей листвой. Погода стояла ветреная, холодная.
Глеба встретил князь Федор Ростиславич, пригласил в палаты. Слуги засуетились, княгиня Анна отдавала распоряжения повару.
– Баскак Файзулла опередил тебя, - сказал Глебу Федор, - привез мне ханское распоряжение. По весне я должен отправиться в Сарай с дружиной. Что ждет меня там?
Полагаю, то же самое, что испытал я минувшим летом.
– А что ты испытал? Расскажи.
Глеб Василькович рассказал о своем участии в походах совместно с ханским войском по южной степи и в касогские земли, о столкновениях с горцами.
– В чем же смысл такого участия?
– спросил Федор.
– Ведь у хана Менгу многотысячное войско. Что может решить участие в ханском походе малой княжеской дружины, твоей или моей.
–
– Может, хан намеревается привязать к себе русских князей, добиться их большей покорности. Начинает с более надежных, вроде нас с тобой, своих родичей.
– Не без этого. Но есть и другое. Орда переживает непростой период.
– Чем непростой?
– Ногай увел половину ханского войска и подчинил себе всю западную половину ордынской земли. А в Орде грызутся между собой ближайшие родственники Менгу Темира. Когда хана не станет, на престол станут претендовать несколько персон. Этой дракой и воспользуется Ногай. Как воспользуется - пока никто не знает. Может быть, он сам станет ханом возрожденной Орды, а всех соперников перебьет. А может быть, поддержит кого-нибудь из них, а сам останется в тени и будет фактическим властителем Орды.
– Откуда тебе это известно?
– Беседовал с новым сарайским владыкай. Он человек проницательный. Имеет хорошие связи в ордынской верхушке.
– Ты сказал - Орда переживает непростой период. А как это привязывается к нашему участию в походах ханских войск?
– Неужели непонятно? Хан старается припугнуть своих соперников, в том числе и Ногая. Вот, мол, смотрите, я располагаю не только своими силами, но еще и силами русских князей, которые по первому моему зову придут мне на помощь.
– Пожалуй, ты прав.
– Я так думаю, пока Менгу Темир жив, больших потрясений в Орде не случится. А когда он уйдет из жизни, одному Богу известно, что произойдет. Возможно, будет свара великая.
– Может, оно и к лучшему. Усобицы ослабят Орду, придет наше освобождение.
– Не знаю, скоро ли это произойдет. Не будем преждевременно обольщаться надеждами…
– Оставайся у нас погостить, Глебушка. Отдохни с дороги, - предложил Федор Ростиславич.
– Я спешу в Ростов, чтобы побывать на могиле матери, поклониться ее праху.
– Мать уже не вернешь. А отдохнуть и набраться сил надо. Кстати, я был на похоронах инокини Марфы. Похоронили ее с честью. Владыка Игнатий произнес над гробом покойной проникновенное слово. Говорил о ее трудах над летописанием, назвал ее великой просветительницей.
– Пожалуй, пару дней действительно отдохну у тебя. Что-то совсем притомился я за дорогу. Еще скверная погода ко сну клонит, - ответил Глеб.
– Только сперва распоряжусь, чтобы дружинники незамедлительно отправлялись домой, в Белоозеро.
Глеб велел, чтобы два дощаника с большей частью дружины отплыли. Сотнику дал наставление:
– Сообщи княгине Феодоре, мол, жив, здоров. Скоро вернусь, как только побываю на могиле матери и повидаюсь с братом.
После щедрого застолья Глеб беспробудно проспал почти сутки. Встал, чувствуя себя вполне здоровым и окрепшим. На вторые сутки оставаться не стал, как Федор и его жена Анна ни уговаривали. Прощаясь, Глеб приласкал детей Федора Ростиславича, Настеньке сказал лукаво:
– Где будем играть свадьбу?