Глубокая охота: Империя наносит ответный удар
Шрифт:
— Раз, — Нанами-Джура сняла одно из своих колец и выставила его на карту архипелага. — Два. Три. Четыре…
Драгоценные камни чуть поблёскивали в электрическом свете. Разделяющая их пустота морской глади, так выглядела особенно убедительно.
— Да, кому-то из вас придётся выпасти стадо котов, — согласился Такэда. — Я предлагаю делегировать это ответственное право Марысе Пшешешенко и её патрульной четвёрке.
— Командир? — недоверчиво вскинулась Рысь.
— Ну ты не радуйся преждевременно, — добавил Такэда. — Столько часов в небе. Это очень скучно и очень утомительно.
— Wystraszyl jeza golymi cyckami, —
— В море такие пилоты как вы не тонут, — ехидно согласился Такэда. — Никто даже не сомневается.
— Командир! — возмутилась Пшешешенко.
— Что? — невозмутимо подмигнул Такэда. — Зачем лишний раз уточнять, что нас тут за достигнутые успехи давно пора и повышать, и награждать. А скорее валить и топить, пока мы не стали чересчур большой угрозой для пригревших насиженные места армейских сапогов архипелага. Это куда вероятнее, даже при всех титулах ваших уважаемых родителей. Не станут же они из-за какой-то девки целый скандал разжигать, в самом-то деле?
— Но командир? — растерялась Пшешешенко. — Если вы это всё сами понимаете…
— Так получилось, — ухмыльнулся Такэда, — что некоторые приказы всегда рискованная ставка. Неудобному экипажу поручают неудобное задание. Поручают в надежде, что риск достаточно велик, чтобы то оказалось провалено. Именно поэтому такая растянутая стадия воздушного сбора. Именно поэтому наши оппоненты надеются, что мы просто какое-то время проманеврируем в небе и разойдёмся по невозможности собрать технику в единый ударный кулак. Ваши навигационные таланты, сами понимаете, давно уже ни для кого не секрет.
Надо отдать экипажам должное, они всё же нашли моральные силы потупиться и принять вид сожалеющий и виноватый.
— Юнона Тояма, внесите чёрный ящик, — с удовольствием приказал Такэда.
Далеко его подчинённой ходить не пришлось. Ещё пахнущая свежей краской угловатая конструкция ждала своего момента славы у подножия штабного стола.
— Это прототип, — с удовольствием пояснил Такэда подчинённым. С уже размеченными контрольными приборами, выглядел радиомаяк для них всё равно совершенно непонятным устройством.
— Защищённый сигнал имперскими средствами расшифровать невозможно, — подхватила инструктаж Тояма. — Без ключа он максимально похож на эхо магнитной бури в архипелаге. Точность пока что десять градусов. Общий направленный сигнал в секторе из тридцати градусов, номерные суб-сигналы обладают шагом в десять градусов и подключаются дополнительно. Я думаю, с постоянным контролем направления к авианосцу, проблем с точным выходом на точку сбора не будет ни у кого.
— И сколько у нас этих чудо-устройств? — спросила Газель Стиллман. — Откуда мы их вообще достали?
— Семь, — ответила Юнона Тояма. — Пять для пастухов, один тебе, один мне. Откуда мы их достали — секрет такой, что для всех, кого мы выпасаем, точное своевременное прибытие должно быть следствием вашей хорошо проделанной домашней работы и ничем иным. Но
Разнобой голосов прозвучал убедительно.
— В таком случае, — предложил Такэда, — жду ваших идей о направлениях и порядке выхода на цель. Самое позднее через пять суток мы уже должны её бомбить.
Глава 4
Глава 4. Подводник.
«Денек-то прямо для туристов, Джо!»
У. Лорд «День позора».
— Великолепное зрелище, верно, командир?
В этот раз фон Хартманну сдержатся удалось, но лишь на последних каплях силы воли. Последние десять минут — с момента, когда он увидел густую поросль мачт, труб и характерных «конусно-эллиптических» надстроек в, бухте Синдзюван, — фрегат-капитану хотелось материться. Или выть. Сдерживал его не столько пол и возраст дежурной вахты, сколько плещущийся в их глазах чистый, неразбавленный восторг.
— И величественное донельзя, — с очень серьезным видом кивнула Тер-Симонян. — Имперская мощь в концентрированном виде.
Ярослав закусил губу. До крови.
В каком-то смысле Анна-Мария была даже права. Именно эти корабли служили видимым олицетворением той самой «имперской мощи». Эти силуэты хорошо знал каждый патриотично настроенный школьник ещё до войны, а снимать или хотя бы рисовать столь же подробно мегалинкоры новых серий настоятельно не рекомендовалось по соображениям безопасности.
Со шпионов Конфедерации даже по заретушированному до полной неразличимости газетному снимку сталось бы вычислить не только точное число стволов главного, универсального и зенитного вооружения, но и длину волны корабельных радиолокаторов.
Поэтому, когда плакат над трибуной или квитанцию облигации очередного «добровольного военного займа» требовалось украсить чем-то «очень имперским», в ход снова и снова шли фотографии с предвоенного морского парада.
Тогда полтора десятка плавучих монстров типа «Император Мирослав Мотохито» сформировали костяк первой бригады мегалинкоров. Теперь же на плаву осталась «меньшая половина» былой красы и гордости Имперского флота, и числилась она лишь в четвертой бригаде, как и свита таких же морально устаревших тяжелых крейсеров. Их более легким одногодкам и эсминцам повезло куда меньше. Дешёвый расходник большой войны уцелеть в сопоставимых пропорциях не мог в принципе.
Тем не менее, как отлично знал фон Хартманн, от кандидатов на службу на этих кораблях отбоя не было. Во-первых, проектировщики короткого межвоенного периода еще не выработали должную степень безжалостности к потребностям экипажа, и не перекашивали тоннаж в пользу сотой процента какой-нибудь «чистой боевой» характеристики — миллиметра брони, пары снарядов гэка или спарке «металлорезок».
Число гальюнов для матросов ещё оставалось в пределах санитарной нормы, спал рядовой состав на койках в кубриках, а не гамаках в коридорах, и даже корабельный лазарет и гауптвахта еще представляли собой два совершенно разных помещения.