Глубокая охота: Империя наносит ответный удар
Шрифт:
— Я тут прикинула на колёнке, — Верзохина-Джурай помахала исчерканным карандашом листом на доске планшета, — ничего удивительного. Пикировать имперец начал крепко так из-за горизонта. Миль восемьдесят. Даже с учётом высоты пикирования, скоростной режим у него был щадящий.
— Но как тогда эта штука настолько позорно развалилась? — не поверила Тояма.
За иллюминатором безразлично шумел порт. Две первые группы уже покинули борт на законные сутки отдыха на суше, и теперь командному составу лётной полусотни только и оставалось, что скучать в ожидании своей очереди.
— Воровство.
— Я, — Тояма запнулась. — Айвен Иванович!
— Минна-сан, — Такэда переступил комингс. — Одну минуту внимания, пожалуйста.
Разговоры в кают-компании послушно смолкли.
— Могу я попросить у кого-нибудь подушку? — задал совершенно неожиданный вопрос Такэда.
— Держите, командир, — первой, как ни странно, успела в своём дальнем углу кают-компании Джура.
Айвен невозмутимо поймал вышитую подушку на лету, какое-то время разглядывал родовую монограмму, а потом решительно поднял двумя руками на уровень лица и уткнулся прямо в неё.
— А-а-а! — крик души Такэды, пусть и слегка заглушенный, отлично расслышала вся кают-компания.
— Вы прослушали краткое обращение командира судна к лётному составу, — Айвен опустил руки с подушкой. — Отрядные головы с заместителями в отсек планирования лётных заданий к шестнадцати ноль-ноль, всем остальным разрешаю продолжать заслуженный отдых. Порядок выхода на сушу без изменений.
Метнул подушку обратно и невозмутимо вышел.
— Кажется, — Нанами-Джура вернула подушку на её законное место у себя за спиной — это наиболее точное описание боевой ситуации, которое только прозвучало на любой стороне фронта за все годы войны.
— Я искренне боюсь, что оно, при всей точности, недостаточное, — вздохнула Анна Тояма.
— Как вы знаете, мы вышибли из патрульной сети Империи довольно большой и значимый участок, — Такэда махнул над картой в сторону хорошо знакомого всем атолла. — С патрулём всякой дешёвой мошкарой у имперцев теперь серьёзные проблемы. Устранить их сейчас невозможно.
— Да им в целом и незачем, — из куцего строя лётных голов прозвучало крамольное высказывание.
— Было, — уточнил Такэда. — До недавнего времени. Подсказать, что изменилось?
— Конвой? — поинтересовалась Анна Тояма.
— Конвой, — подтвердил Такэда. — Многие десятки новых ударных машин для частей архипелага, пополнение экипажей, четыре наших систершипа.
По рядам прошло загадочное шевеление.
— Радоваться преждевременно, — уточнил командир для своих подчинённых. — Я, к сожалению, пока что не адмирал. Даже временное подчинение совершенно исключено. С другой стороны, у крупной ударной операции может быть только один командир, и в этот раз нам повезло. Насколько это вообще можно считать везением, разумеется. Но всё же, командовать налётом объединённых воздушных ударных групп буду я.
На стол легли несколько фотографий.
— Да ладно? — вслух удивился кто-то из подчинённых Такэды.
— Склад горюче-смазочных материалов
— Они что, лучше цели не отыскали? — возмутилась Газель Стиллман. — Командир! У нас тут половина девчонок из семей нефтепромышленников! Ну бахнем мы даже прямое в ту банку с раскройкой по швам, а толку? Дальше обваловки мазут не разольётся даже в идеальном случае, потушить наверняка тоже есть чем.
— Три слова, — поднял Такэда пальцы.
— Ну? — послушно смолкла Газель.
— Эвномия. Мариса. Стиллман. — прочеканил Такэда и с удовольствием посмотрел, как скривилась Газель.
Её подруги хором застонали. Отношение к высокородной тётке своего непосредственного командира у всех было примерно одинаковое.
К сожалению, гениальные видения самой экстравагантной из всех женщин семейства чаще сбывались, чем наоборот. И уж если такое видение прошло все барьеры флота до приказа о непосредственном исполнении, торпедировать его практически не представлялось возможным.
— Я вижу, глубина и тяжесть ситуации понятна всем, — прокомментировал Такэда. — Ну что же, тогда переходим к обсуждению.
— Расстрелять, — предложила Анна Тояма. Шрамы ожогов на её лице сложились так, что даже озорная улыбка превратилась в хищный тигриный оскал.
— Ну, — Такэда задумался. — Да. С пролёта трассерами из крупняка выйдет лучше бомб. Хотя бы точно попадёте. Штурмовку на усмотрение экипажей разрешаю.
— Командир! — возмутилась Газель.
— Я вас отлично знаю, — пояснил Такэда. — Проблема не в том, что вы промажете. Проблема в том, что попадёте. Несколько удачных пике — и там гарью половину бухты затянет. Всё остальное даже на родовых силах видящих бомбить придётся с эффективностью «или получится, или нет» Поэтому да, стреляйте. От истребителей, если что, винтовочным калибром отмашетесь. Бомб у вас три, а бронебойных зажигалок в ленте несколько сотен. А соваться в столбы дыма я вам запрещаю даже с полностью исправным высотомером и постоянным контролем высоты бортстрелками.
— Но… — озвучить возражение до конца Такэда не дал.
— Ни единого «но», — отрезал командир. — Возражения не принимаются. Моя главная задача, как вашего командира, при виде явно бессмысленной задачи — сохранить настолько много жизней и техники, сколько получится. Бомби мы флот Империи в той же бухте, я бы ещё подумал. Но его наличие именно там и в момент нашего удара не гарантирует никто и никак. Пара эсминцев у стенки не в счёт. Раз мы не можем саботировать прямой боевой приказ, нам вполне по силам продумать его исполнение так, чтобы операция прошла с минимальными потерями.
— Командир, — вмешалась Сабурова-Сакаенко. — А как быть с небоевыми потерями? Насколько я понимаю боевую задачу, мы сводим воедино четыре воздушных группы. Над океаном. Без ориентиров. Ну, может эсминцы немного помогут, но это не гарантия.
— Пять, — уточнил Такэда. — Ваши подруги из сухопутной ударной группы участвуют в налёте. Подвесные баки и порядок заброски на приоритетные взлётки прифронтовой области им уже выделены. Они ещё и в промежуточной точке собираются по отдельности минимум с трёх разных атоллов.