Глубокие воды
Шрифт:
Внезапно на тротуар между мной и Ахмадом шагнул человек – по виду малаец, очень высокий, очень худой, молодой. Что-то в том, как он нагонял Ахмада, привлекло мое внимание. Слишком уж быстро и целеустремленно он шагал. Внезапно он схватил Ахмада за затылок, и, пока я осознавал, что происходит, – средь бела дня – парень толкнул Ахмада на ближайшую машину.
– Где орангпутих?
Ахмад и не думал сопротивляться. Его обращенное ко мне лицо было приплюснуто к стеклу. На лице было странное смирение, будто такое случалось с ним уже много раз и он знал, что сопротивление бесполезно.
– Эй! – Я кинулся
Я ожидал, что парень отпустит Ахмада и убежит, напуганный моей формой Королевских морских сил Малайзии. Но ничего подобного. Пока я бежал к ним, он еще раз с силой вдавил лицо Ахмада в стекло, а затем неторопливо, почти нехотя, двинулся прочь, бросив мне напоследок усмешку. Решать нужно было немедленно – остановиться и убедиться, что с Ахмадом все в порядке, или броситься за бандитом. Я выбрал Ахмада и подавил ярость, глядя, как парень удаляется по улице.
Ахмад выпрямился. Мне почудилось, что страх его только усилился.
– Ты ранен?
Он провел рукой по лицу, стирая пот, но не ответил.
– Что это было?
– Ничего. – Он оглянулся через плечо. – Просто недоразумение.
Я смотрел на него. Он явно не хотел, чтобы его видели разговаривающим со мной.
– Правда? Со стороны было очень похоже, что он тебе угрожал.
– Угрожал, сэр? О нет. – Ахмад одернул рубашку и пригладил волосы, стараясь привести себя в порядок. – Я уже сказал, что это просто недоразумение.
Я понизил голос:
– Послушай, Ахмад, если у тебя проблемы, я могу помочь.
Но он совершенно замкнулся.
– Капитан Тенгку, мне не нужны неприятности. Я просто хочу пойти домой и отдать жене эту рыбу. – Он открыл пакет. Внутри две скумбрии обвились друг вокруг друга, как символ инь-ян. – Она уже приготовила самбал [40] .
Моей помощи он явно не хотел. Я отпустил его.
Дальше по улице шли ресторанчики и прачечные самообслуживания, последнее приземистое здание – полицейский участок. По обе стороны от входа росли пальмы, точно пара часовых. В приемной за стойкой регистрации дежурный сержант Ирен разговаривала с посетителем. Я поймал ее взгляд, и она махнула мне, чтобы я проходил.
40
Самбал – индонезийский острый соус на основе смеси разных сортов перца чили.
Заместитель комиссара разговаривал по телефону у себя в кабинете, одной рукой он прижимал трубку к уху, а другой печатал на компьютере. На мое появление он отреагировал легким поднятием бровей. Я ждал, рассматривая носки своих ботинок, тусклые по сравнению с водянистым блеском плитки. Взял на заметку, что нужно будет потрудиться над башмаками, когда появится минутка для себя.
Закончив телефонный разговор, замкомиссара заставил меня подождать еще немного, настукивая по клавиатуре. Я ждал – давно уже успел изучить все эти мелкие демонстрации власти.
Наконец он откинулся на спинку стула, сплел пальцы на худом животе.
– Капитан.
– Комиссар.
Не садясь, я перешел к делу и сообщил об иностранцах, которых нашел в море, и о человеке, предположительно оставшемся на Амаранте. Из
Стул заместителя комиссара скрипнул, когда тот наклонился вперед. Он взял три паспорта на имена Витора Сантоса, Жуана да Сильвы и Виченте де Сузы, оставив паспорт Терезы на столе, и внимательно изучил каждый.
– Вы его узнаете? – спросил я.
Он перетасовал паспорта, точно карты.
– Может быть. – Замкомиссара поджал губы. – Трудно сказать. Эти орангпутихи все на одно лицо.
– А имена вам о чем-то говорят? Можете пробить их через систему?
Он отложил паспорта и посмотрел на меня:
– Разве это не проблема береговой охраны? Человек, о котором вы говорите, даже не находится в Порт-Брауне. Какое отношение все это имеет ко мне?
Я насторожился. Обычно замкомиссара в каждой бочке затычка. Например, всякий раз, когда мы изымали наркотики у рыбаков-контрабандистов, он ходатайствовал, чтобы дело передали ему. Благодаря своему послужному списку, как он любил рассказывать всем, кто слушал, он стал самым молодым заместителем комиссара в Королевской полиции Малайзии и в ближайшие пять лет рассчитывал на повышение.
Доказательств у меня не было, только подозрения.
– Говорят, он много в чем замешан.
– Неужели? – Уголки рта полицейского иронически приподнялись. – И кто же это говорит, капитан? Может, мне самому стоит с ними побеседовать? Вам не кажется, что если бы этот… – он выдержал паузу, сверяясь с паспортом, – этот Витор Сантос был каким-то криминальным авторитетом, действующим на моей территории, я бы о нем услышал?
Стало ясно, что он не собирается ничего предпринимать на основании моих слов и лучшее, на что можно надеяться, что любопытство возьмет верх и он примется копать насчет Витора, когда я уйду. Отдавать на растерзание этому человеку Виржини и Терезу я не собирался. Если он так хорош в своем деле, сам все выяснит. В любом случае до возвращения «Патусана» с задержанным Витором Сантосом оставалось еще несколько дней. Я протянул руку за паспортами.
– Пока я придержу их у себя, если вы не против, – сказал замкомиссара, убирая три паспорта в ящик. Подозреваю, он знал, что у меня не найдется веских причин для возражений.
– Разумеется. – Я постарался, чтобы мой голос звучал ровно. – Возможно, всплывет какая-то информация.
– Возможно. – Он протянул мне паспорт Терезы: – Но вы можете забрать этот.
К счастью, память у меня почти фотографическая – всегда помогала мне на экзаменах в школе, потом в офицерском училище, – и я прекрасно запомнил три мужских имени. У стойки я задержался. В приемной не было никого, кроме Ирен. Я непринужденно спросил, как поживают ее муж и дети, как здоровье свекрови.
– Намного лучше, сэр, спасибо, что спросили. Врачи говорят, что скоро она вернется домой.
– Надеюсь, так и будет. – Я говорил искренне, но по спине побежали мурашки – я никогда не нарушал правила, а сейчас собирался солгать ей. – Ах да, Ирен, – я изобразил чистосердечие, – забыл попросить заместителя комиссара пробить через систему несколько имен. Снова дергать его не хочу. Слишком занятой человек. – Я постарался, чтобы сарказм не прорвался в голос, не проступил на лице. – Ты не могла бы…